«-1. Я указала эту цифру не потому что ошиблась, или хотела ввести кого-то в заблуждение. Нет. Это было бы слишком легко. Я указала несуществующую дату, потому что прежние величины потеряли какой бы то ни было смысл. В день, когда перестал существовать мир, время остановилось. У нас больше нет ни часов, ни дней, ни лет. Жизнь представляет собой одну единую линию, без точек отсчета, меток и координат. И даже если она внезапно оборвется, это мало кто заметит.
Забавно, раньше я любила зрелищные фильмы о катастрофах. Мир рушится, вокруг паника, все куда-то бегут, по пути грабят магазины, захватывают чужие машины, сражаются, умирают, и человеческая смерть с экрана кажется чем-то несерьезным – какая разница, одним больше одним меньше… Но знаете, что я поняла? Самое ужасно в таких фильмах не конец, а начало. Страшные истории всегда начинаются одинаково: обычный день или утро, детишки отправляются в школу, поют птички, а собака, провожая хозяев, виляет хвостом. Этакая идиллия, затишье перед бурей. И каждый раз, начиная просмотр такого фильма, я скептически морщилась, полагая, что так не бывает. Перед бурей ведь всегда можно понять, что надвигается буря. Не правда ли?»
14 мая
Новость застигла его на рыбалке. Хорошенько выспавшись после ночного рейса, Данила Зорин наконец-то выбрался к реке. Закинув удочку, он удобно расположился на раскладном кресле, приготовившись к нескольким часам спокойствия и безмятежности. Из леса доносилось мирное чириканье птиц и солнце медленно катилось к горизонту, отбрасывая красноватые блики на голубую поверхность озера.
Слева, ближе к лесу виднелись камышовые заросли. Вечерний ветерок лениво перебирал сухие стебли, тихонько их покачивая отчего воздух наполнялся едва слышимым шепотом. Поплавок, недолго покачавшись, неподвижно застыл на воде. Вторя окружающему пейзажу, он и не думал предвещать появление рыбы. А Дэн и не думал следить за ним. Мысли его унеслись далеко за пределы острова.
За спиной мужчины виднелся небольшой одноэтажный домик, с чердаком и уютным крыльцом, купленный совсем недавно. Это был его мир, тщательно закрытый и отгороженный ото всех. Личное неприкосновенное пространство.
Убаюканный шепотом ветра и предзакатным солнцем, Дэн прикрыл глаза. На красивом смуглом лице застыло выражение безмятежности. Несколько темно-русых прядей упало не лоб и подхватив, ветер тут же принялся играться с ними. За роскошную шевелюру ему попадало ни раз. Сначала преподаватели, затем инструктора в училище, сейчас время от времени журил командир. Но ничто не могло заставить его сменить волнистую гриву на короткий ежик. Возможно, все дело в упорстве, а возможно, запали в душу кинутые однажды слова матери. Как-то по утру, собирая его в школу, она невзначай заметила, что с такой шевелюрой и золотистыми глазами, смотревшими всегда уверенно и прямо из-под широких бровей, он похож на льва. Сравнение ему очень понравилось, и с тех пор Данила не расставался с гривой, впрочем, взгляд тоже не изменился.
Как ни странно, но роскошной шевелюрой он был обязан отцу. Сибиряку, поступившему на службу в армию и сделавшему там блестящую карьеру. Гордый, импульсивный, с упрямым взглядом голубых глаз, он готовил сына в Суворовское. Но нравом Данила пошел в мать. Спокойный и упертый, точно бык, он настоял на своем и отправился учиться на летчика. После поступления отец не разговаривал с ним год, расценив поступок сына, как предательство. Но на второй год обучения как-то раз украдкой приехал на летное поле. Шло построение, и инструктор важно вышагивал вдоль курсантов. Данила стоял первым. Самый высокий и крепкий, как скала. Длинные мускулистые ноги переходили в крепкий торс. Сквозь тонкую ткань летного костюма отчетливо выступали мускулы. Надо признать, сын тогда произвел на него сильное впечатление. И наблюдая, как тот ловко забрался в кабину самолета, с каким благоговением положил руки на штурвал, отец смирился и успокоился.
Погруженный в свои мысли, Данила не сразу услышал звонок. Однако, нагло расплескивая спокойствия этого вечера, трезвон нарастал, пока наконец-то не пробил брешь в его сонном сознании. Оставив удочку на берегу, мужчина неохотно побрел к дому. Войдя, он вынужден был подождать пару секунд, пока глаза не привыкнут к темноте. На кухонном столе дисплеем вниз звонил и вибрировал телефон. Перевернув его, Дэн некоторое время размышлял, не будет ли проще скинуть звонок. Но что-то удержало его.
– Дэн, – как-то взволнованно начал Рыжий, чем сильно удивил собеседника. – Семьсот сорок седьмой упал. Вся команда Лактионова погибла. Из пассажиров тоже никто не выжил.
В ту же секунду безмятежный закат, березовая роща, блики воды – все исчезло. На глаза опустилась черная пелена кошмара.
– Постой, – изо всех сил прогоняя набежавшую тьму, пробормотал мужчина. – Какой рейс?
На том конце нетерпеливо