Мы не хотели уходить домой, когда нас звали.
Глава четырнадцатая. Не пойду!
Однажды, когда мы с детьми играли в мяч, все вдруг отвлеклись от игры и посмотрели в сторону дубовой рощи, около которой пролегала дорожка, вымощенная тротуарной плиткой.
По этой дорожке, озарённой дневным летним солнцем, мимо золотисто-зелёной рощи, медленно продвигалась свадебная процессия.
Впереди шёл жених в чёрном фраке с невестой под руку.
На солнце ярко-белое платье невесты казалось ещё белее.
Её голова украшалась сверкающей диадемой.
Все дети, замерев, смотрели на невесту. За её платьем тащился длинный шлейф.
– Эй, вы будете играть? – окликнула я всех, подбрасывая мяч.
– Ну подожди, – ответил мне кто-то. – Смотри…
– Ну и что? – спросила я, ещё раз бросив беглый взгляд на свадебную процессию, ничуть меня не впечатлившую.
– Давайте подарим невесте цветы, – предложила одна из девчонок. – Только сначала нарвать надо.
– Да вы уж быстрее рвите, а то они уйдут, – сказала одна из бабушек, сидящих на скамейке.
Девчонки побежали рвать одуванчики, которые жёлтыми пятнами пестрели в траве на площадке.
Когда букет был собран, свадебная процессия как раз проходила там, где дубовая роща граничила с футбольным полем.
Девчонки стали решать, кто понесёт цветы.
Все робели.
– Давай ты пойдёшь, – обратилась ко мне девчонка с короткой стрижкой. – Подаришь невесте цветы и пожелаешь ей счастья.
– Да уж нет! Сама иди, если тебе так надо, – ответила я, – а я не хочу. Мне вообще неинтересно всё это. И невеста тоже.
– Как так?! – с некоторым изумлением воскликнула другая, курносая девчонка. – Она ведь замуж выходит, у неё сегодня самый счастливый день…
– Ну и что? И пускай, я ей не мешаю. Но цветы дарить не буду, – не отступалась я. – Не буду, ясно?
– Тогда мы не будем играть с тобой, – ответили девчонки.
– Не играйте, а цветы я дарить не пойду. Вот не пойду – и всё, – стояла я на своём.
И я отошла в сторону.
Какая-то девчонка всё же подошла к невесте, поцеловала её в щёку и подарила ей цветы.
Все, кроме меня, с волнением наблюдали за этим процессом. Когда девчонка вернулась, все обступили её и начали расспрашивать, как всё прошло.
– О, она так обрадовалась! – с восторгом рассказывала девчонка. – Она обняла меня и тоже пожелала мне счастья!
Затем она повернулась ко мне и показала мне язык.
– А ты не хотела идти.
– Не хотела – и не пошла, – я показала язык в ответ.
Никто из тех детей теперь не помнит меня. Моё имя стёрлось из их памяти, а их имена стёрлись из моей.
Мы забыли о нашей наивной и мимолётной детской дружбе, о наших беседах и играх.
Мы стали друг другу чужими.
Наши дороги разошлись и более не пересекутся.
Глава