– Думаю, они поймут вас, – попыталась утешить его Изабель. – Девочки только-только выросли, вы еще успеете стать с ними друзьями.
– Надеюсь, что так. Но пока они живут своей собственной жизнью, и мать постоянно дает им понять, какой я эгоистичный подонок. Возможно, она и права, – с грустью усмехнулся он. – В отличие от Синди вы пробудили во мне самое лучшее. Не уверен, что я бы ей понравился таким, какой я сейчас. Думаю, такая близость, как у нас с вами, ее скорее испугала бы. Она никогда не раскрывала передо мной душу, да и моя душа ей ни к чему, достаточно того, чтобы я был рядом и ходил с ней на вечеринки. Но такая жизнь не для меня. Я славно проводил время, но мне совершенно не с кем было поговорить. С Синди мы ухитрялись чувствовать себя одинокими, даже находясь в одной комнате. Тут уж ничего не изменишь.
– А может, вы просто не давали ей шанса сблизиться с вами?
– Вряд ли ей это требовалось, – отрезал Билл, и в глазах его появилось жесткое выражение. – Между нами все кончено, и, по правде говоря, я думаю, что оно и к лучшему. Никакого разочарования, никакой боли. Пока я время от времени появляюсь, оплачиваю счета и не забываю посещать обязательные мероприятия, ей больше ничего от меня не надо. Мы живем в разных мирах, и обоим от этого только спокойнее.
– Ну, разве не удивительно то, что мы с собой сделали? – вздохнула Изабель, когда они снова сели в лимузин и Билл дал водителю адрес ресторана, куда они собирались на ланч. Изабель слышала о нем – это был любимый ресторан принцессы Ди, – но не знала, где он находится. – Вы позволили себе отдалиться от Синди и девочек, я позволила Гордону отгородиться от себя. Почему остальные решают за нас, а мы даже не пытаемся возражать? – Эта мысль снизошла на нее как озарение. Все стало вдруг предельно ясным.
– Потому что они всегда были такими, и в глубине души мы знали, что дело этим кончится. В колледже Синди привлекала всеобщее внимание – энергичная, умная, веселая, но ей всегда недоставало теплоты. По-моему, она самая эгоистичная и расчетливая женщина на всей планете. А Гордон – жестокий, холодный и властолюбивый. Такими уж они уродились. Вопрос только в том, почему мы считали, что большего и не заслужили.
– Мои родители очень напоминали Гордона и Синди, – тихо призналась Изабель, глядя на него своими громадными зелеными глазами. – Я их любила, но они вели себя всегда очень сухо и сдержанно.
– И мои тоже. Они ненавидели детей и твердо решили обойтись без них, и тут, когда им было уже за сорок, пришлось смириться с моим появлением на свет. Так что они всегда давали мне понять, что оказали мне колоссальную услугу уже тем, что предоставили возможность родиться. Я пошел учиться в колледж, радуясь, что наконец вырвусь из этого ада. А когда они погибли в авиационной катастрофе – мне тогда исполнилось двадцать пять лет, – я даже не заплакал. Объявили, что их самолет разбился, а я и не знал, как прореагировать.