Война роз. Право крови. Конн Иггульден

готов был отрядить туда нескольких молодцов с дубинами, если распоряжения на этот счет не успел еще сделать Сомерсет. К обочине дороги были доставлены с дюжину мародеров, которых тут же взялись сечь под их крики. Некоторые пытались роптать, но один из капитанов свирепым голосом сказал, что при желании может обойтись с ними, как с дезертирами. Это подействовало как удар плетьми. Кара за дезертирство была суровой и направленной на то, чтобы люди хорошенько думали, прежде чем что-то вытворять холодными темными часами, когда не спят разве что часовые. В качестве меры упоминалось каленое железо, а само уложение люди, не умеющие читать и писать, должны были запоминать наизусть и по требованию воспроизводить на память.

      Кстати сказать, протяженность февральских ночей вполне позволяла скрыть большинство грехов. И к той поре, как армия протащилась через Данстейбл, все лавки и кладовые вдоль главной улицы оказались обобраны дочиста. Призрачный вой носился по ветру, провожая супостатов, а замыкающие в строю, сгибаясь под ветром, были вынуждены ступать спиной вперед, сжимая закоченевшими руками оружие.

      За городом в синей тьме морозной ночи наметился просвет. Древний лес из дубов, остролиста и берез был здесь густ и обширен, так что без труда поглотил даже такое немалое воинство. Под сумрачным навесом крон и ветвей людям было позволено остановиться на отдых и прием пищи, потому как иначе на бой у них просто не оставалось бы сил. Кто-то вострил клинки и промасливал кожу, а кузнецы черными железными щипцами дергали гнилые зубы. Слуги из обоза развели костры под котлами, где кипело варево из лука и жгутов сушеной говядины и оленины с добавлением всякой доступной всячины, вплоть до кореньев и коры. За раздачей порций – не более чем жидкой жирноватой водицы – наблюдали старшие солдаты. Это они с ревнивой дотошностью наполняли ею кружки и плошки, следя за каждой упавшей с черпака каплей.

      Те, кто умел охотиться, пустились трусцой на поиски перепелок, кроликов, лисиц и даже пребывающих в спячке ежиков – словом, какой угодно съедобности. Услуги охотников оплачивались заранее. Когда иссяк запас монет, они продолжали свой труд за добавку к положенной порции. Один из охотников, когда перестали давать деньги, начал скопидомить добытую еду. Однажды вечером на глазах у всех он у отдельного костерка уписывал нажористого зайца. Наутро тело скопидома нашли в петле, и стоит ли говорить, что слёз по нему никто не пролил? В долгом походе многие лишались сил и гибли – падали или убредали прочь с пустыми от голода и изнеможения лицами. Кое-кого силой загоняли обратно в строй, иные оставались там, где упали, сипя напоследок, в то время как остальные проходили мимо, без стеснения косясь на дармовое придорожное зрелище.

      Едва похлебав скудного варева, армия королевы снялась с места и двинулась в серой редеющей мгле, где над горизонтом готовилось взойти красноватое низкое солнце. Сил, в том числе и для натиска, по-прежнему хватало. Еще в ночи войско справа обогнуло Сент-Олбанс, так что теперь выход