Среди жрецов пронесся ропот:
– Откуда они узнали?.. Кто мог им рассказать?.. Предательство!..
Саргон с десятком лучших воинов замыкал колонну. Поравнявшись с Белым Храмом, он склонил голову, приветствуя жрецов. Жрецы замерли в недоумении. Наконец хранитель ключей Храма сказал:
– Теперь у него не будет препятствий. Он действует от имени и по воле бога Энлиля. Не успеет солнце войти в знак Козерога, как вся Месопотамия будет лежать поверженной у его ног…
Процессия приостановилась у Ворот Храма бога Энлиля. По обеим сторонам ворот лежал разрубленный надвое белый козленок. Еще пахло свежей кровью, которой окропили дорогу вдоль Главных Ворот. Глашатай прокричал:
– Договор расторгнут! Загесси больше не вождь всех шумеров! Энлиль отказывается покровительствовать ему!
Загесси силой втолкнули в Ворота, войдя в которые вождем, он вышел простым смертным, лишенным титулов и покровителей. Боги отвернулись от него. Великого воина и правителя подвели к небольшому помосту, который хорошо был виден отовсюду, сняли оковы, связав руки за спиной простой веревкой, и бросили на свежеструганые доски.
Огромный воин из стражи Саргона наступил ему коленом на спину и стал с силой тянуть голову Загесси назад, ломая хребет. Изо рта умирающего вождя вытекла струйка крови. Загесси чуть приоткрыл глаза и прошептал:
– Я проклинаю тебя, простолюдин Саргон, за то унижение, через которое ты заставил меня пройти. Твой город будет разрушен, а твои боги уничтожены… Смерть твоя будет страшнее моей…
Слова умирающего были тотчас переданы Саргону. Это взбесило его, и он приказал не предавать тело Загесси земле, как намеревался вначале, а вывесить его на воротах на расклевывание воронам. В тот же день Саргон повелел прекратить перемирие и двинул свои войска на Лагаш и дальше, на Ур и Урук, где в храме Эанны с глубокой древности правили боги Ан и Иннанна…
4
В лучах заходящего солнца хрупкая фигура девушки, казалось, была соткана из первого сумрака, надвигающегося на долину. Забравшись с ногами на самую высокую ступень храмовой лестницы, Пуаби размышляла. С тех пор, как отец приказал ей стать верховной жрицей храма, она не знала уединения, и лишь сегодня ей удалось тайком от наставника улизнуть из святилища. Она ненавидела здесь все – от грандиозных храмовых сооружений до пропахшего удушливыми благовониями огромного золоченого алтаря. Она чувствовала себя кошкой, которая лучше видит в темноте, чем при дневном свете, потому что вечный полумрак подземных переходов и священных залов, где не было ни малейшего луча солнца, царил безраздельно. Это был храм богини Луны – Иннанны, и Пуаби еще девочкой вошла сюда по приказу отца – властителя Саргона. Саргон завоевал эти земли шесть лет назад, и как предусмотрительный