Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России. Лилия Кузнецова

время» лучший булатный клинок работы Златоустовской фабрики. Таковой, ценою в 20 рублей, обнаружили в музее Горного кадетского корпуса. Но вскоре от него отказались, поскольку металл выглядел слишком просто. Наградной шпаги оказался достоин лишь клинок, стоивший 300 рублей. Ослепительно сверкали бриллианты на дужке и ободках эфеса. Лавровые веточки, искусно исполненные зелёной эмалью, обвивали серебряную ручку эфеса, упиравшуюся в золотую чашку, выглядевшую изнутри восхитительно. На каждой из её половинок восседал усыпанный алмазами двуглавый орёл Российского герба, его приподнятые и полураспущенные крылья прекрасно вписывались в чашку, в левой лапе он сжимал перуны, а в правой держал изумрудный лавровый венок. Возле рукояти изгибалась вырезанная на золоте надпись «За храбрость».

      Ради создания этого великолепия мастер золотых дел отобрал из закромов Императорского Кабинета почти на 27 000 рублей бриллиантов и изумрудов, нужных для декора. Николай I желал, чтобы оружие было достойно младшего брата императора. Он даже повелел поставить на верх затыльника шпаги объёмный бриллиант-солитер, определив стоимость изделия от 20 до 30 тысяч рублей.

      В результате общая цена бриллиантовой шпаги для великого князя Михаила Павловича, законченной в августе 1831 года, достигла почти 45 тысяч рублей. По желанию счастливого обладателя столь престижной награды, она не была отправлена на поле военных действий в Польшу, а дожидалась своего порфирородного владельца в Петербурге.[214]

      Искусному придворному ювелиру доводилось и дальше выполнять для Двора самые разнообразные работы: от реставрации оружия, хранившегося в личной коллекции Николая I в Царскосельском Арсенале[215] до оправки в 1841–1846 годах в золото резных камней из коллекции Императорского Эрмитажа для удобства их экспонирования и хранения.[216]

      Навершие для скипетра российских императоров к коронации Николая I на польский престол

      Когда с помощью Екатерины II на польский трон был возведён Станислав-Август Понятовский, соседняя славянская держава, оплот католицизма, фактически стала вассалом Российской империи, а после третьего раздела в 1795 году и вообще перестала существовать как государство, будучи поделена между Россией, Пруссией и Австрией. Несчастному королю ничего не оставалось делать, как отказаться от престола. Однако его бывшая возлюбленная намеренно не стала принимать титул польской королевы, объясняя это тем, что, поскольку, как и при предыдущих разделах, присоединяла некогда утраченные земли древнерусских княжеств, возвращая их тем самым России, то теперь только довершила начатое.[217]

      Её обожаемому внуку Александру, воспитанному Лагарпом в республиканском духе, не по душе была расправа с вольнолюбивой Польшей, но своё возмущение, пока он сам не оказался на императорском престоле, приходилось тщательно скрывать.

      По Тильзитскому договору Наполеон провозгласил захваченные им