Сергеев практически видел, как электромоторы начинают вращать стволы пулемета, как всасывается в механизм подачи ощетинившаяся остроконечными пулями лента и сотни омедненных горячих болванок, вырвавшись из плена за секунду, летят прямо в него.
А потом вертолет исчез из поля зрения, чтобы почти сразу же прогрохотать турбинами где-то вверху.
Сергеев, которого за последнюю минуту несколько раз бросало из жара в холод, не сразу понял, что они с ходу влетели в неглубокую лощину, прикрывшую их от противника. Лощина шла к опушке по широченной дуге, ныряла в редколесье и там заканчивалась. Вадик либо разглядел ее уже во время погони, либо нашел интуитивно, но сейчас стены овражка защищали их от расстрела.
Сергеев не стал рассуждать о природе везения – в основном, чтобы не вспугнуть удачу, как известно, барышню капризную. Они были живы. Пока живы. Зимний лес не мог послужить надежным укрытием, но все-таки в чистом поле шансы были еще мизернее.
Магазин АК никак не хотел защелкиваться. Сергеев с трудом вогнал его на место и дослал патрон в патронник. «Хувер» выскочил из обмельчавшей лощины, и оба вертолета стали видны как на ладони. Они шли параллельными курсами по обе стороны от катера в ста метрах друг от друга.
Мгновение и «хуверкрафт» снова нырнул вниз, словно лиса в нору. До опушки оставалось метров четыреста, и Михаил подумал, что пилоты уже давно просчитали их единственно возможную траекторию и поэтому не пытаются достать их прямо сейчас. Куда правильнее (Сергеев и сам сделал бы так же) дождаться, пока «хувер» выскочит к опушке, словно чертик из шкатулки, и встрянет в редколесье, силясь скрыться среди стволов. На выходе его и нужно бить, как взлетающего фазана, уставшего бегать среди высокой травы.
Словно подтверждая предположение Сергеева, вертолеты набрали скорость, стремясь заранее занять позицию для стрельбы.
– Тормози! – заорал Михаил.
Это был единственный шанс не быть разнесенным на куски секунды спустя.
– Вадим! Тормози!
К чести коммандос, реагировал он быстро. Не услышать Сергеева было невозможно – с испугу он ревел, как корабельная сирена, перекрыв и шум моторов, и низкочастотное бормотание винтов.
Вадим не стал тормозить, а пустил движки в противоход, отчего «хувер» закрутился волчком, а Сергеева сорвало с места и снова швырнуло внутрь кабины. Подольский успел подхватить его, но не устоял на ногах, и они вместе рухнули на пол. Падая, Михаил прокусил себе щеку, и рот наполнился кровью – соленой и теплой. Прямо перед собой Сергеев увидел Али-Бабу, держащегося за одно из кресел. Он сжался в комок и с ужасом смотрел на патронные