Получилось, хотя и не полностью – открылись они узкими щёлочками, и левый почему-то шире правого. Ощупав правую половину лица и болезненно морщась при этом, Конан установил причину – ею оказался мощная и довольно болезненная опухоль, растёкшаяся от брови и переносицы чуть ли не до подбородка. Интересно, это кто же у нас тут такой смелый, чтобы самому Конану фонари подвешивать?!
Наверняка ведь трактирщик, собака, воспользовался бессознательным состоянием постояльца, то-то харя его мерзкая еще вчера так и просила хорошей плюхи. Интересно, кстати – допросилась ли? Память на этот счёт ничего не могла подсказать, сплошное белое пятно в тумане и мареве, трактирщик мелькал в нём жирной угодливой жабой, слишком мерзкий и слишком увёртливый, чтобы о него захотелось всерьёз марать руки. А вот мажонок – он таки да, нарвался. Причём – ещё в самом начале. Уж больно вид у него был… К тому же он в добавок что-то такое сказал про Киммерию… что-то такое, чего ни один уважающий себя киммериец стерпеть ну просто не в силах. Вот и нарвался…
Конан не сильно его пнул. Сдержал себя в последний миг, убивать-то он не хотел, так, поучить только. А мёртвый уже ничему не способен научиться, это все понимают. Так что осторожненько пнул. Да много ли этакому шпендику надо? Брык – и лежит себе, даже не дышит. Пришлось еще разок-другой по мордочке надавать, с оттяжечкой уже, легонько так, лишь для приведения в чувства. И помочь потом сесть обратно на упавшую было скамью, и мусор с одежды постряхивать, а то поначалу мажонок этот соображал не слишком хорошо, только глазами вращал и губами хлопал. И трактирщика шугануть, а то он, гнида такая, под шумок вознамерился обшарить карманы так внезапно захворавшего гостя.
Так и познакомились.
А когда оказалось, что человек не просто так куражится, а праздник отмечает, да ещё какой праздник, Конану и вообще грустно стало. У человека, понимаешь, такой важный день, а он его, понимаешь, по морде… Как тут было не выпить? Тем более что вино у мажонка отменное было – не заморанское, правда, но вполне даже качественное офирское, тёмное, густое и терпкое, словно кровь жертвенной девственницы. Такое вино само в глотку льётся, по жилкам живой водой разбегается. Это потом уже трактирщик обнаглел и стал свою бурду подсовывать, под утро, когда бдительность потеряли, а поначалу-то вино было знатное…
Вино.
Ну