– Вы дождетесь, – сказал Том Онго Хину. – Мы вас всех упрячем под арест.
– В моей команде нет коллективной ответственности, – отвечал транк-звезда, лениво поглядывая по щеке одну из своих подружек. – Каждый у нас отвечает только за себя.
Подружка радостно засмеялась.
Капитан Головко появился спустя минуту, когда страсти еще не затихли, но его появление сразу остудило разгоряченных драчунов. В хладнокровном спокойствии капитана было больше угрозы, чем в негодовании штурмана.
– Все в порядке, капитан, – сказал Фред Дениер, улыбаясь. – Ничего серьезного.
Капитан холодно кивнул ему.
– Господин Глюк, – сказал он художнику. – И вы, господин Патеко, – сказал он колонисту, начавшему драку. – Вам надлежит разойтись по каютам. Я продлеваю ваш карантин.
– Бред, – сказал художник. – Я не намерен подчиняться.
Капитан Головко глянул на него с холодным интересом, и художник, выдержав этот взгляд, вздохнул:
– Ладно, я готов посидеть еще три дня, если вы видите в этом смысл. Привет всем!..
Он пожал руку Эдвину Хину, поцеловал одну из девушек, и вышел. Следом друзья увели красного от возбуждения колониста.
– Итак, это диктатура? – спросил громко Хин.
Капитан не ответил. Он сделал знак Чень Чжу, и тот включил музыку.
– Самое время для танцев, – хмыкнул кто-то из компании Хина и они засмеялись.
Капитан не стал обращать на это внимание, и неторопливо вышел. На самом деле он был уже крайне возбужден, потому что обнаружил в ресторанной потасовке явные признаки психологического кризиса.
Он вышел в коридор командного уровня и неожиданно услышал за собой характерный щелчок закрываемой двери. Он обернулся и прочитал на двери «Бокс-А». Ниже было приписано: «Строгий карантин. Вход категорически запрещен». Капитан шагнул к этой двери и нажал ручку.
Дверь раскрылась, и он увидел прижавшегося в страхе к стене молодого Вильда Бауэра, стажера-программиста. Вид у юноши был затравленный.
– Это вы, капитан, – пролепетал он. – Я так испугался…
– Что вы здесь делаете? – спросил капитан с интересом.
– Так, ничего, – сказал Вильд и закусил губу.
Капитан смотрел на него и ждал. Вот, думал он, сейчас он глянет на меня с вызовом. Вильд собрался с духом и посмотрел на него, но его вызова хватило ненадолго. Теперь он сломался, подумал Головко. Будет плакать.
У Вильда задрожали губы.
– Простите меня, капитан, – проговорил он, всхлипывая. – Я не в себе. Мне бы надо к врачу…
– Что ж, пойдемте, – согласился капитан. – Джой у себя. Успокойтесь, Вильд, мы вам поможем.
Они вышли из бокса, и капитан оглянулся на капсулу – огромное голубое яйцо, в котором находилась Ядвига, лишенная возможности подать о себе знать.
В