– А ты разве ничего не видишь? – почти зло спросил он, грубо отдернув Светины блудливые руки.
– А что я должна увидеть? – беспомощно всхлипнула она, оглядываясь на окно.
– Ничего!!! – он столкнул ее со своих колен с такой силой, что бедная девушка едва не упала, но не упала, а в последней стадии испуга шарахнулась прочь из спальни с силой захлопнув за собой дверь.
Саша растерянно посмотрел ей вслед, словно сам не совсем понял – зачем ее обидел и с какой целью так грубо прервал чудесно начинавшуюся потеху. Но сожаление по пустяковому поводу оказалось мимолетным – бросив очередной взгляд на скелет двенадцатиэтажки, видневшийся через прозрачную призму ледяных джунглей прямо напротив его окон, он сразу забыл о Свете. Потому что робкие нежные огоньки в оживших оконных проемах не думали гаснуть, а напротив – неудержимо продолжали разгораться султанами потустороннего света. Александр нетвердым шагом подошел к самому окну, отодвинул в сторону тюлевую штору, чтобы не мешала смотреть и неслышно прошептал:
– Я брежу…, – он качнулся вперед и уперся взмокшим лбом о стеклянные замороженные джунгли, надеясь, что, быть может, ледяной холод стекла остудит жар, заполыхавший внутри головы, и тогда погаснут бесовские огни в пустых глазницах окон жилищ ночных сквозняков и грустных шорохов, и стонов.
Но нет, профессор Морозов окончательно, не успев сообразить – как это с ним произошло, потерял ориентацию в пространстве и времени, перестав видеть что-либо, кроме полыхавших ярким праздничным светом окон недостроенных квартир, каким-то непостижимым образом оживших на несколько часов Новогодней ночи. И ледяные пальмы, папоротники и сикиморы вдруг стремительно начали увеличиваться в размерах или, быть может, он – Саша, стал уменьшаться в размерах. Но как бы там ни было – весьма вскоре он стоял у кромки фантастического леса, в котором росли деревья с ледяными стволами и пышными снежными кронами. Густые раскидистые кроны периодически конвульсивно содрогались и неслышно окутывались облачками радужно вспыхивавшей снежной пыли. А прямо из-под Сашиных ног вниз под крутой уклон уходила облитая сверкающим позолоченным серебром дорога из никогда не тающего льда.
Еще почему-то у него возникла уверенность, что золотистый оттенок дороге придают щедро пролитые здесь человеческие слезы, толстым слоем намерзшие на ее поверхности за долгие годы существования. Он колебался, понимая, что стоит перед неотвратимым выбором… «… Въейцехейлейгъз!!!.. Только для настоящих мужчин…» – сухим раскаленным песком прошуршал по барабанным перепонкам Саши голос мертвой бабушки, и, ни о чем уже не задумываясь, а главное о том – бред это или явь, доктор филологии Александр Сергеевич Морозов сделал шаг вперед, и обе ноги Александра Сергеевича навсегда потеряли опору в земном реальном