Внутреннее состояние полковника постепенно проникло и в души подчиненных.
– Вы считаете, что мы оказались в ситуации «Игрек»!? – нарушил тишину капитан Эдуард Стрельцов, самый многообещающий офицер в команде Сергея Семеновича.
– Этого я пока не считаю, медленно проговорил Сергей Семенович, и так же медленно поднимаясь с корточек, добавил: – Мы пока не будем вскрывать этот гроб. Лучше, думаю, сделать это завтра, а на ночь оставим охрану.
– Не понял, – озабоченно глядя на Сергея Семеновича, произнес капитан Стрельцов.
– Прежде чем его вскрывать, – объяснил Сергей Семенович Стрельцову, – я должен позвонить в Москву, – и немного помолчав, причем молчание получилось очень тягостным и зловещим, он добавил: – Здесь создалась слишком опасная ситуация, для того, чтобы принимать единоличные решения.
Глава 5
Тёще наш с женой подарок понравился. Она долго встряхивала шаль на вытянутых руках и с видимым удовольствием наблюдала, как возникают, расходятся кругами и вновь тонут без следа в непроницаемой пушистой черноте бирюзовые и спектральные круги, овалы и волнистые линии.
– Прелесть какая! – медленно, с восхищением и благодарностью произнесла теща, прекратив встряхивать наш удивительный подарок. – Спасибо, дорогие мои! – И она поочередно, сначала – жену, а затем – меня, смачно расцеловала в обе щеки.
– Это Валька выбирал, – с улыбкой сообщила Рада своей счастливой маме.
– Ну он же меня любит, зять мой! – почти нежно взглянув мне в глаза, торжественным голосом заявила теща, слегка приобхватила мои плечи большой не по-женски сильной рукой, и приглашающе подтолкнула (презентация черной шали проходила в её спальне) к дверям, ведущим в зальную комнату, где за накрытым праздничным столом ожидали начала роскошного обеда проголодавшиеся гости.
Впрочем, ожидание того стоило. Забыл совсем сказать, что теща моя была директором одного из крупных городских ресторанов, ну и, разумеется, праздничный стол, покрытый скатертью, сверкавшей снежной чистотой, буквально прогибался под тяжестью объёмных кулинарных узоров, поражавших глаз многоцветьем свежих, ярких, аппетитных красок. Бутылки шампанского, хрустальной и чистой, как слеза, водки, дорогих коньяков, составляли основу хитроумно сварганеной композиции обильной снеди на столе и невольно приковывали к себе жадные взгляды, старавшихся сдержать дрожь нетерпения нескольких анонимных алкоголиков и алкоголичек, имевших честь присутствовать среди умеренно пьющего большинства друзей и родственников тещи. В воздухе чувствовалось всеобщее нарастающее оживление.
Оживление разразилось своим естественным апогеем – появлением самой юбилярши с накинутой на плечи роскошной шалью. Полная, но удивительно пластичная в движениях, теща, лебедем прошлась перед завопившими комплименты гостями, повернулась вокруг оси, приподняв слегка уголки шали с обоих концов,