Или как, например, укусить себя за локоть…
Только зря я все это, доктор, затеял. Надо, видно, мне было до дому дотерпеть.
Потому что все эти (они) те, что на троллейбусных проводах, и те, что на козырьке печати, и на крышах которые, на люках и подоконниках, они все ко мне. Они все на меня набросились, и они меня облепили…
Повалили на землю. Скрутили. Одна в рот залезла, чтобы я не орал. Несколько в уши.
Скрутили и потащили они меня… к канализационному люку. Мелкие держали крышку, а те, что покрепче, – заталкивали..
Притащили, они меня так, доктор, к их главному…»
Илья Ильич громко булькнул кадыком. Глаза его округлились, в них стоял ужас.
Асмодей Иштарович щелкнул.
Илья Ильич собрался с духом и продолжал:
«…Этот главный у них, Господи ты Боже мой, такой страх, что не приведи мамочки.
Сидит он, значит, бурдюк бурдюком, за письменным столом сидит, в кресле. А морда, доктор, у него волчья, и глаза у него желтые, доктор, страшенные! Без зрачка.
Они (те, что меня тащили) нажаловались ему на меня. Ему, вижу, очень то, что они ему нашептали, не понравилось.
И он им велел связать меня крепко-накрепко и сделать мне неизвестный укол…» – всхлипнул Илья Ильич.
Асмодей Иштарович понимающе покивал.
Илья Ильич продолжал:
«После этого укола я ничего не помню. И чувствую себя значительно лучше. Их больше не видел. Хотя проверить под кроватью и в тумбочке мне не дали санитары».
Илья Ильич с робкой надеждой заглянул в глаза доктору.
Асмодей Иштарович покачал головой. Ласково улыбнулся. Прищелкнул.
Язык у профессора досудебной психиатрической экспертизы оказался узкий и ярко красный, с двойной пимпочкой на конце.
Изо рта доктора при улыбке высунулись клычки.
«…Вот, и у вас, доктор, – прошептал Илья Ильич, взмахивая бледными ресницами, – простите, тоже, кажется, что-то изо рта лезет…» – завершил свой рассказ Илья Ильич Покусаев и вдруг с душераздирающим криком бросился через письменный стол плашмя, душить Асмодея Иштаровича.
Доктор вжал кнопку экстренного вызова. В кабинет вбежали санитары. Илью Ильича крепко треснули по затылку дубинкой, оторвали от доктора, заломили ему руки за спину, одели в смирительное, уложили на каталку, защелкнули на запястьях и щиколотках ремни и увезли…
Спустя полчаса после инцидента Асмодей Иштарович Фенриц, заведующий кафедрой досудебной психиатрии «МГКБ» № 1, вернулся из буфета в свой кабинет. Насвистывая, доктор пару раз, бодро потирая ладони, прошелся от угла к углу, снял медицинский халат. Аккуратно разгладив складки, повесил на плечики в платяной шкаф. Присел за письменный стол, задумчиво пощелкал в воздухе кнопочкой «Паркера» и записал в карту помешанного Ильи Ильича Покусаева дополнительные необходимые медицинские процедуры.
После