И вот, именно из этой благополучной квартиры раздается не совсем человеческий, а скорее звериный крик и будит нашу Галину Семеновну к жалости.
Она бросает остывать свои только что налитые щи и, едва запахнув халат, бежит звонить соседям.
«Что такое? Что случилось?» – Она настойчиво переликает мелодичным звоном кнопки под дверью, и ей распахивает Анна Петровна, совершенно белого цвета волос, в серой ночной рубахе, похожей на саван, с безумными мертвыми совершенно глазами.
– Что тебе, гиена? – говорит Анна Петровна нашей жалостливой соседке и смотрит на нее в упор больными пустыми глазами.
– Анночка Петровна! Миленький вы мой! Что такое, что с вами? – выливает на профессоршу Галина Семеновна целую ванну кислого сострадательного участия, и та вдруг падает на колени и начинает головой биться о дверной косяк.
Галина Семеновна вспахивает рукавами, она бежит к себе за валерьяновыми каплями (кап-кап), она буквально порхает от жалости и участия…
Она изо всех слабых сил приводит больную в себя, она берет ее в свои руки, уговаривает лечь в постель, она поит профессоршу с чайной ложечки сладким чаем.
В квартире кроме профессорши никого нет, и Галине Семеновне, хоть ей ничего и не говорят, совершенно ясно, что тут произошла ужасающая семейная трагедия.
Она не решается спросить. Но она не уходит.
Она держит больную профессоршу у постели за руку…
И вот, та начинает говорить.
Она говорит, говорит, говорит…
Наконец-то! То есть: «Ужасно! Ужасно! Да как же так? Боже мой! Какая трагедия! Какой кошмар! Что же это такое?!» – сострадает добрая, жалостливая, потрясенная Галина Семеновна…
Авария на Молодежном проспекте. Вот что это такое. Всех. И внучку Машеньку.
Плохой перекресток. Заснувший шофер маршрутного такси и груженая фура. Вот что это такое. Ну? Вы наконец удовлетворены, Галина Семеновна? Вам этого хватит на ужин?
Но нет, как-же-как-же! Ей этого мало. У нее много слов, какие сказать профессорше. И она скажет их. Она скажет: «Да миленькая вы моя! Все под богом ходим…», «Ах какое несчастье, какая беда! Ах-ах…».
«Но надо жить, надо как-то жить, моя милая, моя хорошая».
«Бог терпел и нам велел».
«А вы помолитесь…»
«А вы в церковку…»
«Еще глоточек чайку… Ну что же вы, мой хороший? Мой ангельчик…»
«Деточка вы моя! Нельзя же так убиваться…»
«Скушайте ложечку…»
«Поспите немножечко, а я вам вареньица сейчас принесу…»
И эта добрая женщина «на минуточку». Она «за вареньицем». И она тоже, наверное, съест капельку, за компанию.
Ведь нужно же как-то жить и поддерживать силы.
Так какое варенье, Галина Семеновна? Каким угостить Анну Петровну? Ах, она. Бедняжка! Может быть, клубничным?
Но нет, пожалуй, она сама как-то все-таки больше любит клубничное, и его мало осталось. Крыжовниковое.
Она берет