Второй фактор внутреннего беспорядка в языке – это его внутренняя логика. Она хуже всего поддаётся внятному истолкованию, но я всё же постараюсь. Возьмём для удобства пример с завязыванием шнурков. Большинство взрослых людей, довольно часто сталкивающихся с подобной задачей, успешно решают её, как правило, не задумываясь над тем, как, собственно, они это делают. Тем не менее, сами процедуры, а также их последовательности могут варьироваться в некотором диапазоне. Когда-то давно, в детстве эти индивиды обучились данной, на самом деле не такой и простой, структуре действий, но что произошло потом? Затем их манипуляции со шнурками оттачивались и, наконец, приобрели характер бессознательных движений.
Но значит ли всё это, что их мастерство совершенно? Ничуть. Во-первых, каким бы обширным ни был наш опыт, он всё-таки имеет свои границы. Шнурки могли быть гладкими и шершавыми, короткими и длинными, жёсткими и мягкими и т.д. Поэтому одни из них более эффективно завязывались одним способом, а другие – соответственно, иным. Вследствие этого каждый из тех, кто вообще умеет с ними обращаться, обладает своим уникальным способом, который не сводится ко всем прочим возможным вариантам.
Именно здесь в дело и вклинивается внутренняя логика. Действия, доведённые до автоматизма под грузом обстоятельств, теперь работают в другой среде, и не обязательно столь эффективны, насколько должны быть. Можно задаться вопросом о том, почему в языках присутствуют не все доступные человеку звуки и прочие единицы, а лишь некоторые из них. Вполне вероятно, что отбраковка осуществлялась в силу специфических причин, что и породило ограниченный диапазон, и сегодня мы все сталкиваемся с тем, что выражаемся так, как принято, но не так, как было бы более адекватно и оптимально в смысле максимизации пользы.
Во-вторых, нарочитое внимание к тому, как мы обращаемся со шнурками, требует серьёзных усилий и временных затрат. Если вы, умея это делать, попытаетесь осуществить данный ряд операций специально, у вас почти наверняка возникнут трудности. В силу своей природы человек не способен удерживать в сознании сразу много процессов, что требует передачу значительного их числа на попечение автоматического поведения, которое закрепляет опыт без его постоянной проверки на эффективность и оптимальность. Подобные манипуляции в результате упрощаются или, наоборот, обрастают рядом ненужных, но уже усвоенных движений.
Разговаривая друг с другом, мы все вынуждены иметь дело с очень сложной структурой, понимание которой во всякий момент коммуникации, попросту бы похоронило последнюю. В общем и целом, люди беседуют автоматически.