А вот другая история, произошедшая с одной нашей знакомой: тихой, интеллигентной девушкой, учившейся в Риге на переводчика с латышского на армянский (это были последние кадры «дружбы народов»). Она по наивности решила навестить родных. Прямых рейсов в разваливающейся стране уже не было, так что билет она взяла через Москву. И вот, с этим билетом бедная Гоар просидела в московском аэропорту четверо суток, каждый раз «не попадая» в самолёт. Наконец, собравшись с духом и преисполнившись надежды, она мужественно нырнула в толпу отчаянно пробивающих себе путь пассажиров. Во время решающего сражения какая-то женщина положила на голову намертво зажатой со всех сторон вестницы дружбы народов свой чемодан. Гоар извиняющимся голосом (не обижать же человека!) обратилась к ней из-под чемодана: «Извините, но мне так не очень удобно…» «А куда мне его положить, деточка?» – возмутилась женщина. Дальше – больше. Кое-как пробравшись сквозь паспортный контроль, Гоар каким-то чудом оказалась у трапа. Тут развернулась настоящая битва. Толпа давила, толкала, сжимала и пихала. Все те, кто за последние четверо суток успели перезнакомиться и уже знали друг о друге всё или почти всё, сейчас, стиснув зубы, напирали на трап. В какой-то момент Гоар почувствовала, что не может больше ни дышать, ни стоять. Очнувшись, она обнаружила себя лежащей на земле рядом с самолётом. Кто-то пытался привести её в чувство, а наверху, на ступеньках трапа и в овальных дверях самолёта, столпились пассажиры, которые махали ей и кричали: «Гоар, иди к нам, иди к нам!»
А я летела, причём совсем не так, оставив позади весь этот колорит, летела долго и упорно, пребывая в очень странном состоянии абсолютной пустоты в голове. Куда лечу, куда прилечу, что буду там делать, как всё сложится? Я даже не могла размышлять на эти темы, так как понятия не имела, о чём, собственно, размышлять.
ГЛАВА 2
НОВЫЕ НРАВЫ, ДРУГАЯ ЖИЗНЬ
И вот, наш самолёт совершил-таки посадку в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке. Наконец-то! Однако же первые минуты моего пребывания на американской земле прошли несколько напряжённо.
Как-то, уже под конец учёбы в Москве, выстояв солидную очередь в универмаге, я купила чешский чемодан с ремнями и замками и была по этому поводу безгранично счастлива и горда. Чемодан этот мы употребляли нечасто, словно берегли его для большого повода. И, действительно, очень скоро его звёздный час пробил, и он, хотя и наполненный весьма скромным содержимым, перелетел через океан. К моменту, когда я прошла иммиграционный контроль и обзавелась телегой, багаж уже поступил, и я с нетерпением ждала встречи со своим дорогим чешским чемоданом, чтобы пройти таможню и, наконец, почувствовать себя в Америке.
Чемодан появился довольно скоро, я его схватила, вижу – не мой. Точно такой же, но более потрёпанный. Я положила его обратно.