– Всё зависит от точки зрения, мистер Джейсон. Вот, например, любопытный ракурс: может ли быть интересна пушке биография пушечного мяса?
Он смотрел на меня, усмехаясь, теребя левой рукой густой тёмный ус. В его позе чувствовалась какая-то небрежная расслабленность, почти вульгарная, но странным образом соединявшаяся с внутренней жёсткостью.
– Вашей беседе со мной мешает то, что я не шести футов ростом и не затянут в чёрное с ног до головы?
– Признаюсь, ваше несходство с героем романа меня несколько обескуражило, – честно ответил я. – Что тогда вообще из романа Моппера имеет отношение к вам, кроме вашего имени?
– События, – коротко сказал он, затем прибавил: – События, в которые мы оба, я и Алистер, оказались вовлечены.
– Простите, мистер… как ваша фамилия? – споткнулся я. Он улыбнулся с мягкой настойчивостью.
– Мирослав. Для вас – просто Мирослав. Моя фамилия в действительности вам совершенно не интересна. Вас волнует другое – могло ли хоть одно из событий, случившихся в романе, иметь место на самом деле.
– Именно это я и хотел спросить, – оживился я. – Как вы могли участвовать в событиях, которые заведомо фантастичны? Не будете же вы утверждать, что, к примеру, собака-оборотень тоже существовала?
– Разумеется, нет, – с готовностью ответил он, – и вы не хуже меня знаете, что оборотней не бывает. Алистер придумал её ради красного словца.
– А девушка в белом?
– Леди, описанная в романе как «девушка в белом», – моя дочь, и она-то как раз существует.
– Позвольте вам не поверить, – возразил я, – поскольку это невозможно. Вы так молоды. Десять лет назад у вас не могло быть взрослой дочери.
(Я хотел добавить: «да и сейчас вряд ли», – но побоялся попасть впросак на тот случай, если ему всё-таки около сорока и он хорошо сохранился).
– Я несколько старше, чем это кажется, – сдержанно отозвался Мирослав. Я не утерпел:
– И сколько же вам в действительности лет?
– А сколько нужно для вашего репортажа? – отрезал Мирослав. Я был раздосадован и отчасти даже оскорблён.
– Неужели для вас так трудно сказать правду?
– Правда написана в «Мирославе боярине», мистер Джейсон. А верить ей или не верить – это уже ваше дело.
Холодок пробежал у меня по коже, но я взял себя в руки.
– Вы утверждаете, что на вашей совести то, что совершил герой романа? – попытался поймать его я. Мирослав не смутился ничуть.
– При чём тут совесть? Мою совесть это совершенно не беспокоит.
– Но как же вам удалось избежать правосудия? – спросил я, подыгрывая и не веря ему. Скорее всего, и он, и Моппер всё-таки мистифицировали меня. Он тщательно оправил на шее шарф (по всей вероятности, скрывавший следы упомянутого им ранения).
– Не