Несколько недель из жизни одинокого человека Вадима Быкова. Михаил Лифшиц

ни крутись, только больше становится. Принеся домой картошку, Вадим потом две недели вел внутренний монолог о том, что вот он, ученый, математик, должен тратить свои силы на такую дрянь, что его не берегут, не ценят, используют. К концу второй недели обида утихала, но и картошка кончалась, и нужно было снова идти в магазин.

      Потом Вадим объявил, что не в состоянии так жить, потому что, помимо непосильной домашней работы, ему досаждает пыль. От пыли он задыхается и не может спать по ночам.

      Особой чистюлей Марина и вправду не была. Могла засучить рукава и с шутками и прибаутками сделать генеральную уборку. Но ежедневно гоняться с тряпкой за каждой пылинкой было не по ней.

      Установился странный распорядок. Вадим после работы почти каждый день приезжал домой, занимался с Катей, а в десятом часу поднимался и отправлялся к маме. Его уходы были ежедневной трагедией для дочери. Годам к восьми она перестала слушать житейские объяснения мамы, перестала верить своим придуманным сказочным причинам папиных уходов. Она страдала.

      Однажды Катя загородила собой входную дверь и сказала отцу: «Не пущу!». Эпизод подействовал на папу, царапнул по душе, поколебал образ семейного страдальца, с которым Вадим все больше сживался. Даже другу рассказал про этот случай.

      – Ну, а ты что? – спросил сердобольный Лёка.

      – Что – что? Отодвинул ребенка и уехал к матери на Тишинку. Что ж я, задыхаться должен? – раздраженно ответил Вадим и подумал: «Рассказал дураку, а он сразу лезет с вопросами».

      После Катиного демарша Вадим стал реже навещать жену и дочь, потом совсем перестал к ним ездить.

      На алименты Марина не подавала. Договорились, что Вадим будет четыре раза в год – на Новый год, на день рождения Кати, перед летом и к первому сентября – отдавать Марине свой месячный заработок, сколько он сам насчитает. То ж на то ж и выходит. Договоренности этой Вадим придерживался десять лет, переплачивая, по его мнению, и сильно недодавая, по мнению Марины. Потом платить перестал. На вопрос Леонида: «Ты Катьке-то помогаешь?» ответил без обиняков, чтобы больше не приставал: «У нас закон велит платить алименты до восемнадцати лет, а я законы соблюдаю!». К тому же, и у Марины, и у Вадима были уже новые супруги и вторые дети.