– На балкон, – вырвалось у меня.
– Уборку затеяла? Не буду мешать благому порыву. Не бросай, не доделав, как обычно.
– Тут бросишь! – взвыла я, снова переставая владеть собой.
Мама радостно засмеялась, наверное, вспомнив нечто связанное с моим младенческим неумением доводить дело до конца. Но вместо того, чтобы и меня поразвлечь, вдруг сурово потребовала отчета:
– Ты, собственно, у кого прибираешься, дочка? Если мне память не изменяет, у тебя не балкон, а лоджия. И у Измайлова тоже.
– А я сказала балкон?
– Поля, осторожней там. Надо сначала рвать с одним мужчиной, а потом заводить следующего. Тем более, если предыдущий вооружен пистолетом. И вообще, что у тебя за манера сразу разбирать чужой хлам!
– За кого ты принимаешь моих знакомых? За профессиональных старьевщиков? – автоматически отозвалась я.
И, вспомнив с ее подачи об Измайлове, почувствовала дрожь в коленях и плюхнулась на стул. Мама не дождалась клева признаний, свернула заброшенную удочку и дала отбой. Все мои преступные художества промелькнули передо мной, будто я умирала. «Вик меня точно застрелит. Только не за измену, а за использование фальшивых документов. Обидная причина. Нет, мне все померещилось. Я должна в этом убедиться, и ноги моей больше тут не будет. Какое-то ведьмацкое логово с глюками», – пылко думала я и не шевелилась. Еще немного себя поуговаривала, после обругала, затем поумоляла, но все-таки выволокла на балкон. Увы, из открытой коробки в никуда по-прежнему смотрели какие-то бесцветные глаза молодого покойника. Я зажмурилась, едва не убившись, преодолела крутой балконный порог и набрала номер Виктора Николаевича Измайлова. Слушала гудки и душила в себе желание сжечь паспорт, регистрационную справку, диплом, выбросить ключи от этой и не вылезать некоторое время из собственной квартиры. Но полковник откликнулся. Я обреченно и сбивчиво поздравила его с тем, что он бесперебойно нужен обществу.
– Давненько ты не множила моих седин, – упрекнул Вик.
– За все приходится платить, милый.
– Боюсь, на этот раз и тебя расплата не минует. Жди, скоро приедем.
– С Балковым? – спросила я.
– И с Юрьевым, детка, и с Юрьевым. Должен же кто-то сказать тебе, что мы все думаем.
– Только следи, чтобы он не сделал то, что все вы мечтаете сделать, – жалобно попросила я.
– В смысле? – рыкнул Измайлов.
– Чтобы не пришиб меня ненароком.
– Ненароком исключено. Это может быть только осознанное, выстраданное действие. Полицейская самооборона. Послушав о том, что ты вытворяла, как нам мешала, его оправдает любой суд.
– Убийцы! Обыкновенные потенциальные убийцы! – гневно бросила я.
И с отвращением воткнула трубку в питающее устройство.
Минут через сорок мое тоскливое оцепенение было снято полковником и двумя капитанами – Сергеем Балковым и Борисом Юрьевым.