– Доктор позволил двести пятьдесят граммов, но очень медленно, с перерывами. И неплохо бы поесть горячего мяса.
– Молодец, Поля! – вдохновенно воскликнул он. – Я верил, что ты найдешь настоящего врача. А то Юлька кому-то позвонила, он велел до вечера соблюдать сухой закон. Раз так, и от бифштекса не откажусь, – расхрабрился больной с гримасой крайнего отвращения. – Вот только хлебну для аппетита…
Конечно, эта пьянь уговорила две бутылки без закуски. Но мне удавалось после каждой рюмки впихивать в него по таблетке активированного угля. Я более не сердилась на психиатра. И на сорвавшуюся на крик Юлию. «Пол-литра» меня покоробили! Как он их из горла хлестал! Плодово-выгодное, которое дурным словом поминал мой папа и сентиментально-добрым Вик, сошло бы. Нет, я не жалела его денег. Просто, если все равно, что хлебать… В детский дом отдал бы… Да, если бы они все… Да, если бы мы все отдали… Нет, отговариваемся, дескать, большая часть взрослому ворью достанется…
Иметь приветливую рожу при подобных наивных и грустных мыслях нельзя. Поэтому кандидат медицинских наук, настоящий психиатр Сергей Степанович Илонов увидел на пороге то, что увидел. То есть меня, изнуренную решением вечных проблем. Но предварительно объясню, как я подменила Юлию, хотя поначалу контактировать с доктором не собиралась.
Давеча похвально ограничивавшая себя девушка банально надралась где-то между кухней и столовой. Впрочем, почему где-то? Там есть уютная широченная арка, в которую я воткнула старинное высокое кресло, больше похожее на стул, и строгий торшер. А напротив повесила картину, писанную другом художником в те времена, когда он еще во что-то верил. Муж тогда сопротивлялся, дескать, не модно. А теперь я снова посмотрела и похвалила себя от души. Здесь и без спиртного покой становился составляющей крови и растекался вместе с ней по всему телу. Так что Юлия не зря облюбовала сие место для релаксации. Да так расслабилась, сердешная, что волоком пришлось тащить на кушетку. Девчонка только бормотала, что она не рыжая. Было забавно слышать, как введший ее в искушение своими злоупотреблениями мужчина осуждающе бросил:
– Пьянчужка.
– Молчи уж, – сказала я. – Когда, напившись, валятся с ног, это нормально. А, когда подобно тебе приобретают горизонтальное положение и даже начинают ходить и говорить, не совсем.
– Ты при последователе Гиппократа поработай моей женой, пожалуйста, – серьезно попросил он. – Чтобы не подумал, будто я бесхозный. Сама же читала мне лекцию, что для нарколога наличие у клиента работы и семьи – гарантия половины успеха лечения.
Я почувствовала приступ совестливости. Потому что, отличное слово, самолично разрушила эту самую семью. Не вынесла испытания богатством, стыдно было перед бабульками на улицах, перед друзьями, оказавшимися неспособными продавать, да чего уж там, покупать выгодно.