– Все-то вы знаете, шеф, – лукаво польстил Герд и, расстегнув на груди лямки, бухнул прямо на стол тяжелую. аппаратуру.
– «Носильщик!» – сообразил Каминский. – Так вот какие они – «хроноястребы»!
Герд выхватил нож и неуловимыми движениями рассек ремни на руках и ногах музыканта.
– Помоги ему встать! – приказал шеф.
– Не надо, я сам, – подал голос Левушка, с трудом поднимаясь на отекшие ноги.
– Видите, шеф, он сам! – загоготал «носильщик».
– Рад ведь, что жив, чертяка? – усмехнулся шеф, обращаясь к пленнику. – Вижу, что рад! Все в твоих руках. Не глухой ведь. Уловил, что нам надо? Если скажешь, где спрятан ГКСЛ, сохраним жизнь тебе и всему экипажу. Хотя, по правде сказать, кое-кто этого и не заслуживает. Мы люди дела, поэтому условимся отвечать сразу.
– Ермак говорил мне, – чистосердечно признался Левушка – что ГКСЛ – это выдумка «хроноястребов».
– Врешь, скотина! – крикнул Герд и нанес удар снизу в челюсть не очень сильный, но достаточный, чтобы свалить человека, который и без того еле держится на ногах. Падая, Каминский перелетел через кресло и застрял головой вниз, зажатый между переборкою и спинкой массивного сидения. Кровь прилила к лицу. Он задыхался, шарил руками, чувствуя, что без посторонней помощи не выбраться.
– Напрасно ты его, – упрекнул шеф. – Такие не умеют врать. Их этому не учили. Принеси-ка, Герд, скрипочку из капитанских апартаментов.
Каминский смотрел на перевернутый мир, с трудом узнавая кают-кампанию корабля. Он видел незнакомые лица. Его разглядывали. Чьи-то ноги поднимали пыль перед самыми глазами. Левушка чувствовал себя скверно, он до сих пор не мог свыкнуться со своим уникальным талантом попадать в глупые положения. Кто-то резко отодвинул кресло, и скрипач плюхнулся на пол, чуть не свернув себе шею. Кают-кампания задрожала от хохота. Каминский еще лежал за полусдвинутым креслом, когда раздался грохот. Левушка вздрогнул. Что-то просвистело у самых губ. Кресло качнулось. В отверстие лопнувшей обшивки вылез пухопласт. Пыль ударила в нос, и музыкант громко чихнул. Последовал новый взрыв хохота, а затем и новые выстрелы. В руках «хроноястребов» сверкали маленькие Г-образные машинки-пистолеты. Левушка уже видел такие в музее Варварства. Стрелок должен был прицелиться и нажать рычажок – из трубки вырывалась затвердевшая капля цветного металла, способная причинить смертельную травму.
Музыкант вздрагивал при каждом выстреле, хотя и догадывался, что с ним забавляются. Происходящее казалось ему нереальным. Наконец он выбрался из-за кресла – затравленный с разламывающейся от боли головой. Кто-то пнул его сзади. Левушка обернулся и увидел трясущегося от хохота Герда. «Носильщик» протягивал ему скрипку и смычок.
– Молчать! – вдруг скомандовал шеф. В углу еще кто-то хихикал. – Эй, вы, нищие духом, заткните вонючие глотки! Вам представляется возможность послушать настоящую музыку! Прошу вас, маэстро!
Левушка поднял скрипку, и она заплакала у него, как обиженная собачонка.