Котофей, Лоша и Вальтер молча переглянулись – ну, вот и началось! Лель круто развернулся и, не поднимая головы, пошёл куда-то, покинув своих помощников без всяких объяснений.
И в ту же минуту друзья различили голоса, доносящиеся из берёзовой рощи. Голоса приближались, и вот из леса вышли на опушку Купава с Иваном-царевичем.
– Купавушка, ненаглядная моя, – признавался ей царский сын, – куда бы я ни шёл, что бы я ни делал, всегда тебя перед глазами вижу! А от взгляда твоего ласкового в груди моей пылает огонь негасимый! Дозволь мне у твоего батюшки просить руки твоей! Не отвергай меня, Купавушка! Всё к твоим ногам положу, царицей станешь! А сейчас прими мой подарок тебе – вот это колечко с жемчугами, прекрасными, как твоё лицо!
Трудно было девушке устоять от такого жаркого излияния чувств, она потупила глаза и прислонилась к берёзе. Потом подняла глаза на Ивана-царевича и с обидой в голосе ответила:
– Мизгирь отверг любовь мою, и я оскорблена! Пусть царь Берендей по справедливости рассудит нас, решит, как быть, и спросит с него по всей строгости закона!
Лоша смотрел на происходящее во все глаза и тут заметил Леля, выглядыващего из-за дерева, который напряжённо прислушивался к словам Купавы, и тихонько толкнул Котофея в бок, указывая на пастушка – глянь-ка туда! Только Вальтер не замечал ничего вокруг – он глаз не мог отвести от красавицы Купавы!
– Купава, милая! Оставь надежду мне! Пообещаешь? – не отставал Иван-царевич.
– Повремени немного… Пусть сначала накажут Мизгиря…
– Ну, а потом? Потом сыграем нашу свадьбу?
– Я на царя надеюсь! Он решает!
И они пошли по тропинке, а Лель поспешно скрылся в глубине леса, чтобы избежать нежелательной тягостной встречи с Купавой и царевичем.
Да, заварил пастух наш кашу!
И как же быть? И как нам знать — Как разделить любовь тут вашу
Так, чтоб ошибок избежать?!
Здесь Баюна бы помощь надо, Уж он бы быстро всё решил!
Эх, дядя, дядя… Где ты, дядя?
Пришёл бы, Коте подсобил!
Коты и Лоша побежали за Лелем, прячась за кустами и деревьями. Но и тут они стали свидетелями любовной драмы! Только на этот раз перед ними оказались взволнованный Мизгирь и царевна Марья Моревна.
– Марьюшка, душа моя! Как только я увидел тебя, так сразу весь покой потерял и забыл про всё на свете – только о тебе и думаю! – прижав руки к груди, горячо говорил Мизгирь, – ради твоей любви я отверг и Купаву, и весь остальной мир! От страсти к тебе меркнет разум мой! Скажи мне – любишь ли ты меня?
Похоже было на то, что Марья отвечала ему взаимностью, и здесь всё шло на лад – не то, что в предыдущей паре.
– Люблю и я тебя, Мизгирь, не скрою! Но нет покоя мне, Купава – ты ведь знаешь, обратилась за помощью к царю-батюшке и теперь ждёт его решения. А каким оно будет – не знамо, не ведомо!
– Ах, ну, и пусть! – вскричал Мизгирь, – но нам скрывать