Через несколько минут позвонила дочь Ирина. У них с Александром Ивановичем две дочери. Старшая Лиза работает в городе детским врачом. Младшая Ирина с мужем Дмитрием Петровичем живут в селе, в сорока километрах отсюда. Тому назад двенадцать лет Александр Иванович отдал им свой «Москвич», и они приезжают почти каждую неделю. Сорок километров по трассе – это же близко. Оба они учителя и преподают в сельской школе: она математику, а он русский язык и литературу. У них есть дочь шестиклассница Таня – её единственная внучка и отрада. Каждый вечер Марья Андреевна звонит Ирине или Ирина ей. Это уже стало привычкой, без которой они не могут. А ведь жили же без телефона. В общем, Марья Андреевна обыкновенно спрашивает отчёт за день: что было в школе, какие оценки получила Татьяна, что делает Дмитрий Петрович, что сегодня варила, есть ли ещё продукты, не кончились ли деньги. Деньги учителя не получали с июля. Вот после президентских выборов отпускные получили, и с тех пор – ша! На августовской конференции им сказали: раньше ноября зарплаты не ждите – никто не поверил. Казалось, не может такого быть, а погляди-ка, действительно не дают. Правда, пока только октябрь, но теперь уже ясно – не шутили. И вот неделю назад Ирина сказала ей сконфужено:
–Мама, у нас совсем нет денег. Я уже три дня хлеба не покупала.
Ну что ж, дала им пятьсот тысяч из денег, вырученных от продажи гаража.
Сегодня она Ирину про деньги спрашивать не стала – должны ещё быть, а пожаловалась на Стрельникова и сказала, что теперь ей сена ждать неоткуда.
–Не придумаю, что делать.
А Ирина на это заявила без всякого сочувствия:
–Сбывать коров – вот что делать, – и опять завела надоевшую шарманку, от которой у неё голова распухла: «Зачем тебе семь коров?» – «Где у тебя семь коров? – ответила она – Вы их уже сглазили. Они и молоко перестали давать. Кто ни приходит, начинает ахать: «Сколько у вас коров! Зачем вам столько коров!»
–Да пойми, вы уже не можете! Вам с отцом надо сидеть и отдыхать.
–Отдыхать! А потом бегать с баночкой по совхозу и просить: «Продайте, добрые люди, литр молока».
–Ну что с тобой говорить, тебя ведь убедить невозможно. Всё равно останется по-твоему.
На том и попрощались, не очень довольные друг другом. Она чуть было не сказала: «Если все будут отдыхать, что вы есть станете?»
Слава богу, она вовремя спохватилась. А то она как-то ляпнула такое, и Ирина несколько месяцев ничего от неё не брала, объясняя, что не хочет, чтобы родители гробились из-за неё.
Она терпела, терпела, но однажды, когда Ирина в очередной раз отказалась от приготовленных для неё масла, сметаны, творога и домашнего сыра, она не выдержала и заплакала. Не хотела – сама не знает, как получилось, да так горько. И Дмитрий Петрович сказал: «Что ж мы делаем, ведь мы обессмысливаем материн труд. Хозяйство она всё равно