Очи познания: плоть, разум, созерцание. Кен Уилбер

что в то время, как одно качество может быть лучше другого, одно число лучше другого не может быть. Любовь по сути своей лучше, чем ненависть, но «три» по сути своей не лучше, чем «пять». И, таким образом, как только вы переводите мир в эмпирические меры и числа, то гарантированно получаете мир без качеств. То есть мир без ценности и смысла. Все, что остается, по словам Уайтхеда, это «голая обесцененность», которая «направила внимание на вещи вместо ценностей».[47] Бертран Рассел, который, вероятно, знает, о чем говорит, согласен с этим: «Сфера ценностей лежит за пределами науки».[48] Согласно Хьюстону Смиту, наука, как правило, упускает из виду ценности, потому что «само по себе качество не поддается измерению…Неспособность взаимодействовать с тем, что качественно неизмеримо, ведет к тому, что Льюис Мамфорд назвал „обескачественной вселенной“». Короче говоря, Смит пишет, что «ценности, смыслы жизни, предназначения и качества ускользают от науки подобно тому, как морская вода ускользает сквозь рыболовные сети».[49]

      Эмпирико-аналитическая наука не способна свободно функционировать без измерения; измерение, в основе своей, это количество; количество – это число; число же само по себе находится за пределами ценностей. Качество так никогда в нее и не пробирается. Оно и не может пробраться. Л. Л. Уайт попал в самую точку: «Все величины имеют равный статус перед законами элементарной арифметики, чьи операции не проводят различий между одной ценностью и другой».[50]

      Обратите внимание, что я не порицаю за это эмпирико-аналитическую науку. Я просто пытаюсь очертить ее роль, чтобы, когда она выйдет за пределы своей допустимой сферы и попытается выдать себя за полную картину мира, мы находились бы в несколько более выгодной позиции, чтобы подвергнуть критике такое превышение полномочий, такую категориальную ошибку, известную как эмпирический позитивизм, или исключительно эмпирическая верификация, или научный материализм.

      Итак, традиционный взгляд на реальность говорил о том, что бытие иерархически ранжировано, что сфера созерцания более реальна и более ценна, чем сфера ума, которая, в свою очередь, более реальна и более ценна, чем сфера плоти. Признавалась ценность всех трех сфер, и все они использовались, но не было никаких заблуждений касаемо их соотносительной ценности: причинное выше, чем тонкое, которое выше, чем грубое. И, как выразился Смит, высшее более реально, чем низшее, поскольку оно более наполнено Бытием.

      Но по мере того, как все знание стало сводиться к плотскому, эмпирическому знанию, и коль скоро судьей плотского знания стало служить число, и коль скоро число является количеством, лишенным качества или ценности, то, когда наука старательно начала искать великую ценностную Цепь бытия, произошла экстраординарная трансмутация, возможно – самая значимая из всех, известных истории. Все, что наука была способна увидеть, рассматривалось сквозь призму числа, а поскольку ни одно число изначально не лучше, чем другое число, вся иерархия