– Прошу простить меня за опоздание, Адель. В дороге со мной случилась маленькая неприятность.
Притихшая под одеялом фигурка ничего не ответила.
– Вы спали? Простите.
– Как вы мне надоели своими вечными извинениями.
Ценой титанических усилий Адель поудобнее устроилась на подушках, поджала губы и воинственно нахмурилась.
Энн сказала себе, что устраивать дуэли у нее нет сил. Только не сегодня. После всех этих зануд, лопнувшей шины и пуговицы, которая царапала подбородок… Давно стемнело, и молодая женщина уже подумывала об обратном пути, в конце которого ее ждал пустой холодильник.
– Что за манеры? Вы то являетесь сюда через день, то куда-то пропадаете!
– Работы было много.
– У меня нет настроения с вами говорить. Посещения закончились. И никаких преференций по поводу научного архива вы от меня сегодня не дождетесь.
– Вы плохо себя чувствуете? Может, позвать дежурную медсестру?
– Что вы ко мне пристали, как пиявка? Вам больше делать нечего?
Враждебность пожилой дамы Энн отнесла на счет запрета покидать стены пансионата. Адель об этом сообщили другие, а расплачиваться придется ей. Она подошла к кровати и продемонстрировала пакет сладостей:
– У меня есть чем полакомиться. Тайком от медсестры.
– Вы хотите ускорить мою кончину, чтобы побыстрее завладеть этими проклятыми бумагами?
– Да нет, просто хотела доставить вам удовольствие. Я же знаю какая вы, Адель, лакомка.
Пожилая дама погрозила ей пальцем. В ее жестах и словах присутствовала какая-то фальшь, Энн видела этот диссонанс, но объяснить его не могла.
– Не говорите со мной так! Я не ребенок!
Истощив все запасы терпения, Энн набросилась на сладости, к которым Адель отнеслась с таким презрением.
– Если бы у вас были дети, вы, по крайней мере, не таскались бы сюда и не обхаживали бы старуху, пытаясь добиться повышения по службе.
– Вы можете меня многому поучить, но вот что касается детей – это уж точно не ваше дело!
– Bist deppert![26] Не смейте со мной так разговаривать! Наглость какая!
– Я вас очень люблю, миссис Гёдель, не надо все портить.
– Плевала я на ваши якобы теплые ко мне чувства. Дешевый театр! Ложь!
– Я всегда еду сюда с удовольствием, Адель.
– Откуда вам знать, что такое «удовольствие»! Вы даже оргазм испытываете с помощью рук, которые у вас, как грабли. Если вы что-то берете, то только пинцетом, если целуетесь, то кончиками губ, сексом хотите заниматься лишь на расстоянии, а если и ложитесь с кем-нибудь в постель, то тоже наверняка извиняетесь. Хотя нет, вас даже фригидной назвать нельзя, вы просто девственница-недотрога, синий чулок!
Ощущение несправедливости превращало Энн в неполноценную калеку и напрочь лишало воли. Она окаменела, злобно оскалилась и сказала себе, что если не на шутку разгневается, то тоже сможет слететь с катушек. Лицо Адель налилось