Когда мы с дядюшкой заявились в гости к баронессе, Пугаллино представил нас обитателям этого дома, поэтому лишних реверансов нам, к счастью, делать больше не пришлось и мы спокойно уселись на подготовленные заранее места – в два высоких кресла с грудами диванных подушек – и повязали себе на грудь салфеточки.
– Что-то наш Карл сегодня опаздывает, – сказал глава семейства, поднимаясь для того, чтобы произнести первый тост. – Наверное, его часы страдают одышкой и немного отстают…
– Надеюсь, он мне их подарит! – воскликнул тут же Кракофакс.
И, краснея, объяснил свою излишнюю горячность:
– Видите ли, дамы и господа, я собираю коллекцию часов с удивительными свойствами. Часов с одышкой в моей коллекции пока еще нет.
– Успокойтесь, будут, – пообещал Дитрих Фитингоф и произнес подготовленный заранее тост в честь «новых друзей, взваливших на свои хрупкие плечи заботу о всеми любимом Кнедлике».
– Святая правда! – вздохнул дядюшка. – Именно «взвалили»! Что поделать, любовь к животным – моя слабость!
И он постарался незаметно для посторонних глаз лягнуть ногой в нос невидимку Шнапса, который тянулся к его вилке с насаженным на нее кусочком хорошо прожаренного бифштекса.
Внезапно в прихожей раздался звонок, и Паулина с криком «А вот и Карл наконец-то пришел!» побежала открывать дверь своему старшему брату и его семейству.
– Простите за опоздание, – сказал Карл, входя в гостиную. – Всем привет!
– Какой чудесный песик! – проворковала Ева, склоняясь к Кнедлику, который вертелся возле ее ног, словно юла. – Дай-ка я тебя поглажу!
– Ой! – вскрикнула она через секунду. – Куда ты подевался?!
– Ольгерд, – попросила спокойным голосом фрау Луиза, – поставь, пожалуйста, правильно стрелки в настенных часах. Сейчас ровно шесть вечера.
– Слушаюсь, моя госпожа! – ответил невидимка-рыцарь и, не касаясь сапогами пола, пересек просторную гостиную, взлетел к часам и помог большой стрелке вскарабкаться на самую вершину циферблата. После чего так же бесшумно вернулся к столу и занял за ним свое место.
– Ну вот, опять начались ваши сюрпризы! – раздраженно проговорила Ева и, взяв у супруга сыночка Генриха, подошла к большому зеркалу, чтобы поправить прическу.
Сначала ее не слишком удивило то, что Генрих, увидев свое отражение, вдруг начал гримасничать и корчить самому себе смешные рожицы. Подумаешь, обычное дело, ребенок забавляется! Но когда она перевела взгляд от Генриха отраженного в зеркале на Генриха, который был у нее на руках, то обомлела: настоящий Генрих сидел с довольно постным выражением лица и тупо смотрел на свое зеркальное отражение, затеявшее игру под названием «Сострой тысячу рож».
– Чертовщина… Какая-то чертовщина… – прошептала бедная гнэльфина и хотела, было, отойти от зеркала, как вдруг ее собственное