– За что?
– Тоже за урок. На тему: «Что может случиться в тот момент, когда буфетчик оставляет свое рабочее место без присмотра».
Эти слова заметно остудили нашего главного обвинителя. Он опустил нас на пол и разжал пальцы.
– Проваливайте отсюда подобру-поздорову, пройдохи! И чтоб я вас здесь больше не видел!
– Но мы хотим есть! – пискнул я, не желая сдаваться перед грубияном. – Наша монетка настоящая, но если вы ее не берете, то возьмите купюру! Дядюшка, расплатись, пожалуйста, бумажными деньгами, серебряные монетки нам и самим еще пригодятся!
Кракофакс не споря охотно выполнил мою просьбу. По всему было видно, что ему тоже ужасно хотелось утереть нос этому нахалу.
– У вас будет сдача с пятидесяти гнэльфдингов? – ехидно спросил дядюшка, протягивая буфетчику хрустящую купюру. – В такой харчевне, как ваша, вряд ли дневная выручка составляет подобную сумму!
– Видели денежки и покрупнее, – буркнул обиженно Андреас и нехотя взял в руки нашу банкноту. И, едва прикоснувшись к ней, вновь закричал словно раненный зверь: – Что?!.. Опять фальшивка?!. И на этот раз в особо крупных размерах?!.
Пока он дико вопил, мы с дядюшкой успели сообразить, что дело тут все-таки нечисто и что разборки в городском суде нам, кажется, не миновать. Признаюсь, мы здорово приуныли, нам даже захотелось удрать отсюда и только горечь разлуки с пятидесятигнэльфдинговой купюрой не давала мне и Кракофаксу сил тронуться с места и заставляла стоять перед Андреасом навытяжку и выслушивать его грубые выкрики и оскорбления.
К счастью, фрау Мэрлиона снова пришла к нам на помощь. Подойдя к буфетчику, она взяла нашу купюру и, посмотрев на нее внимательным взглядом, сказала миролюбивым тоном:
– Да, Андреас, эти 50 гнэльфдингов весьма подозрительны. Но они не фальшивые. Наверное, это специальный выпуск? Сейчас стали печатать такие купюры для нумизматов, возможно, и эта из той же компании?
Как утопающий хватается за соломинку, так мы с дядюшкой ухватились за спасительную идею доброй гнэльфины.
– Конечно, наша купюра коллекционная! – гордо произнес Кракофакс, надувая впалые щеки. – Если бы вы знали, сколько за нее мне дадут в клубе нумизматов!..
Дядюшка сделал паузу, элегантным жестом взял купюру из рук Мэрлионы, аккуратно сложил ее пополам, а потом еще раз пополам, и спрятав деньги в бумажник, а бумажник во внутренний карман сюртука, договорил фразу до конца:
– …но этого вы никогда не узнаете, господин Андреас!
И он вышел из харчевни на улицу. Не забыв, разумеется, прихватить с собой и меня.
Глава двенадцатая
После этой неприятной истории мне еще сильнее захотелось вернуться в наше родное жилище, где на плите нас ждал, пусть скромный, но зато сытный, обед. Однако дядюшке словно шлея под хвост попала, ему по-прежнему не терпелось часок – другой побродить по улочкам Гнэльфбурга, покататься на трамвае без билета и, как он сам выразился, «вспомнить