– От пирожков Агриппины Павловны никогда не откажусь. Мне даже все равно, с какой они начинкой. Ее тесто – поэма! – потер руки Виталий Николаевич в предвкушении удовольствия.
Яна вынула из шкафа и положила на стол объемный пакет с пирожками.
– Вот, налетай! Продолговатые с ливером, круглые с вишней или клубникой, как повезет.
– Я прямо сейчас попробую, – не удержался следователь. – До дома терпеть не буду.
– Ешь на здоровье! – Яна пригубила кофе и закашлялась.
В кабинет без вызова вплыла Виктория, не отрывая взгляда от Лебедева. Казалось, еще немного, и она прожжет в следователе дыру. В облике секретарши произошли разительные перемены. Во-первых, на ее лице обозначились ярко-красные губы, словно две сочные пиявки, а вырез на блузке стал заметно глубже этак на две пуговицы сразу.
– Как вам кофеек? Может, добавку? Тортик? Я могу сгонять в магазин, – предложила Виктория, и ее рука легла на плечо Виталия Николаевича.
Тот вздрогнул.
– Господи, да что же вы такой напряженный? Хотите массаж?
– Нет, – подавился пирожком следователь, и Виктория принялась то ли стучать ему по спине, то ли гладить. – Мы не договорили, – сказал он, стараясь не смотреть на Викторию.
– Я у себя, если что, – правильно поняла его слова Виктория и не спеша удалилась, покачивая бедрами.
– Да… – протянула Цветкова, задумчиво глядя вслед секретарше, – вот так работаешь с человеком много лет бок о бок и даже не догадываешься о его скрытых желаниях. И похоже, что эти желания в ней пробудил ты – наш мачо.
– Честно слово, не хотел, – перекрестился пирожком следователь.
– Не знаю, не знаю, что ты там сделал с Викторией в приемной, – прищурилась Яна. – Ма-чо!
– Ты уже определись, кто я – Рембо, Терминатор или ма-чо? – передразнил ее Виталий Николаевич.
– Ты – супермужчина! – рассмеялась Яна. – Так что с твоим ранением?
– Да скорее не с ранением, а с затянувшимся отпуском. Я отупел от безделья, а начальник ни в какую – отдыхай еще месяц, и все!
– Так что ты от меня-то хочешь? – не понимала Яна. – Чтобы я тебя на этот месяц чем-то заняла? Впервые ты не ругаешься, что я во что-то ввязалась, а даже сожалеешь, что все тихо и спокойно? Ну, извини, в данный момент я не прохожу ни свидетелем, ни подозреваемой ни по одному делу. Криминальная невезуха отвернулась от меня, – вздохнула Яна, разворачивая обертку и отправляя шоколадный трюфель в рот.
– Я не это имел в виду, – сказал Виталий Николаевич. – Очень хорошо, что ты ни во что не вляпалась. Я сам нашел чем заняться.
– Это интересно, – облизала губы от шоколада Яна.
– Обратился ко мне один очень хороший знакомый с просьбой. Ты его не знаешь. Так вот, у него есть друг Иван Капустин, и он постоянно попадает в какие-то нелепые ситуации и передряги. Когда мне его так представляли, так я сразу же о тебе и подумал…
– Только не говори, что решил нас познакомить,