– Можешь оставаться здесь сколько нужно, – пожала плечами девушка (на груди качнулся янтарный амулет), – больше я тебе ничем помочь не могу.
Браво. Или она очень хитра, или я параноик.
Я подошел к окну. Девочка в хитоне по-прежнему была на детской площадке, бесплотной тенью замерла посреди наметенного за ночь сугроба. Мне показалось, или она теперь подобралась ближе к нашему подъезду? Проходящие мимо люди, конечно же, не видят ни девчонку, ни ее ручного монстра, разлегшегося в Сумраке, – но на детской площадке в это прекрасное утро ни одного малыша.
В кармане затрезвонил телефон. Номер не определился.
– Слушаю.
– Привет, вор, – незнакомый голос, – как спалось?
Странно, но я совсем не испугался:
– Полагаю, вы ошиблись.
– Ошибся ты, Гордеев, и как бы эта ошибка не стала последней в твоей жизни.
– Кто вы такой?
– С тобой, воришка, говорит Дневной Дозор. Выходи на улицу с поднятыми руками, и на суде это будет зачтено. Мы все видим во дворе девчонку в ночной рубашке и ее сумеречного глиста, а это значит – ты у себя в доме или где-то по соседству. Теперь найти тебя – вопрос времени, и удрать ты не…
Я отключил телефон и вынул батарею. Никаких больше звонков, пока я сам не захочу.
Посмотрел через Сумрак вдаль. Они были там. Темные огоньки аур окружали район по периметру редкой цепью. Среди них попадались и Светлые, но немного – обозначали присутствие. Западня.
Густо-синий купол неба потемнел, будто на город пала исполинская тень. Из-за пазухи у облака испуганно выглядывало маленькое солнце. Оно казалось нарисованным. Я видел, как на том берегу затона, где белели вмерзшие в лед речные суда, ветер закручивал высокие смерчи из сверкающего снега, но вокруг нашего дома царил ледяной покой.
И вот теперь удушающей волной накатил страх. Да что же я украл, если такие мощные силы пришли в движение? О чем думал старик Омогой, когда подряжал меня, малоопытного мага-самоучку, на этот грех? Я вдруг ощутил себя летящим в крошечной лодочке в центр бушующего урагана; даже слегка закружилась голова.
Особенно угнетало, что в охоте на меня участвуют Светлые. Как часто я слышал пафосные речи о вечной благородной войне и недопустимости компромиссов с Тьмой. Добро не может ужиться со злом, говорили они. Но как легко в погоне за мимолетной выгодой добро принимает сторону зла!
– Бедный, – сказала тихо Нелли за моим плечом, – бедный мой, ты же ни в чем не виноват.
Я обернулся и вдруг увидел близко-близко ее льдисто-синие глаза, и светлую челку, и пушистые ресницы. Девушка встала на цыпочки, приобняла меня и поцеловала в губы. Я хотел что-то сказать, но нахалка едва заметно покачала головой: молчи.
Тонкие губы Нелли были сухими от волнения. И страх исчез, словно снятый этим неожиданным поцелуем. Я по-прежнему не понимал, что здесь происходит, но решил принять правила странной игры.
– Видишь