– Пойдем танцевать. – Фредди потянул ее за руку.
– С ума сошел? Я такое никогда не танцевала!
В юности Сесилия часто слушала песни о лестницах в небеса и кладбищенских поездах[3]. Рок был бунтарством, и это наполняло душу страстью. Но юность ее умерла, и теперь Сесилия отдала бы что угодно, чтобы станцевать эту гуарачу[4], заставившую всех посетителей подскочить со своих мест. Как она завидовала танцорам, которые вертелись, замирали, сплетались и расплетались, не сбиваясь с ритма!
Фредди утомился упрашивать и потянул за руку Лупе. И они вдвоем отправились на площадку танцевать в толчее. Сесилия сделала еще глоток своего доисторического мартини – напиток был уже на грани исчезновения. За столиками оставались только она да старушка. Даже потомки Эйрика Рыжего[5] – и те присоединились к всеобщему буйству.
Сесилия допила коктейль и, уже не скрываясь, поискала взглядом старушку. Девушка ощутила смутное беспокойство при виде этой фигуры, такой одинокой, чуждой веселой суматохе. Дым, точно по волшебству, неожиданно рассеялся, и Сесилии удалось присмотреться к старушке. Та с интересом поглядывала на танцевальную площадку, зрачки ее блестели. И вдруг она поступила совсем неожиданно: повернулась к Сесилии и улыбнулась. Когда Сесилия улыбнулась в ответ, старушка отодвинула стул от столика – это определенно было приглашение. И девушка без колебаний его приняла.
– Почему ты не танцуешь с друзьями?
Голос старой женщины слегка дрожал, но оставался чистым, звонким.
– Я никогда не училась, – ответила Сесилия. – А теперь уже слишком стара, чтобы учиться.
– Что ты можешь знать о старости? – проворчала старушка, и улыбка ее чуть поблекла. – У тебя еще полвека впереди.
Сесилия не отвечала, заинтересовавшись украшением на шее собеседницы: это была маленькая рука, державшая черный камень.
– Что это?
– А, это? – Женщина как будто очнулась ото сна. – Подарок моей матери. Это от сглаза.
Лучи света стали метаться во все стороны, освещая и женщин. Рядом с Сесилией сидела мулатка, почти белая, но по чертам лица можно было догадаться о смешении кровей. И она не была такой уж старой, как показалось Сесилии вначале. Или все-таки была? Игра света и тени все время вводила девушку в заблуждение.
– Меня зовут Амалия. А тебя?
– Сесилия.
– Ты здесь впервые?
– Да.
– Нравится?
Девушка задумалась:
– Не знаю.
– Вижу, тебе сложно в этом признаться.
Сесилия замолчала, Амалия теребила свой амулет.
Гуарача завершилась мощным грохотом маракасов, потом тихий голос флейты завел новую мелодию. Никто не собирался возвращаться на место. Старушка неотрывно следила за набирающими темп танцорами, словно это была дудочка гаммельнского крысолова.
– А