Но уснуть не удавалось. В последний раз он спал на этой кровати один, без Любы, шесть лет назад, когда Люба была в роддоме. В командировках ее тоже не было рядом, но это же совсем другое дело! Подсознание давало четкую установку: это командировка, и жены здесь нет и быть не может, так что в поездках Родислав преотлично засыпал один, но здесь, дома, в этой спальне, на этой кровати, он не привык к одиночеству. Он ворочался, то одеяло казалось ему слишком жарким и Родислав отбрасывал его, то он начинал замерзать и снова укрывался до самого подбородка, то ему хотелось пить, то курить. В конце концов он зажег висящее над изголовьем бра и открыл книгу. Сначала показалось интересно, но очень скоро он поймал себя на том, что совершенно автоматически складывает буквы в слова, не вдумываясь в смысл. Встал, снова выпил чаю, покурил. Сна не было.
Наконец ему удалось задремать, но из тревожной полудремы его вырвал донесшийся с улицы через распахнутое настежь окно звук захлопнувшейся автомобильной дверцы. «Люба!» – почему-то подумал он и выскочил на балкон.
Это действительно была его жена. И рядом с ней – красивый молодой человек, который вполне недвусмысленно целовал ее на прощание. Люба погладила его по волосам и скрылась в подъезде, а молодой человек сел в машину и уехал.
«Господи, – с ужасом подумал Родислав, – что это? Что это было? Люба провела ночь у этого парня? Она мне изменяет?!»
И снова накатило «это». Он ничего не соображал, ноги приросли к полу, руки затряслись, подступила тошнота. Он даже не слышал, как открылась входная дверь, и, только увидев Любу прямо перед собой, понял, что она уже здесь.
– Ты дома? – В ее голосе не было ничего, кроме испуганного удивления. – Твой поезд должен прийти только через два часа.
– Я все видел, – выдавил он.
Люба молча сняла платье, накинула легкий пеньюар и вышла на кухню. Родислав услышал, как загремела посуда и полилась вода из включенного крана. Он постарался взять себя в руки и пошел следом за женой.
– Люба, я все видел. Ты мне ничего не хочешь сказать?
– Хочу.
Она обернулась и улыбнулась.
– Нам давно пора поговорить, Родик. Но лучше сделать это не на голодный желудок. Сейчас я приготовлю завтрак, и мы поговорим.
Его затрясло еще сильнее. Что она имела в виду, когда сказала, что им давно пора поговорить? Что этот любовник у нее уже давно и она собирается уйти от Родислава и забрать детей? Или что она давно знает о Лизе? Нет, не может быть, Люба не может ничего знать, он всегда был очень осторожен и предусмотрителен.
Наблюдая за женой, хлопочущей у плиты и накрывающей на стол, он немножко успокоился, уж очень привычной и мирной была картина. И как всегда, на столе появились белоснежные салфетки в старинных мельхиоровых кольцах, фарфоровые голубые с белым сахарница и молочник, и за-шкворчали на сковороде гренки с сыром, колбасой и помидорами, и разнесся