– Добрый вечер, – приветствие прозвучало довольно прохладно, – тебе что-нибудь нужно?
– Да, – со свойственной ему прямотой заявил Билл. – Я бы с удовольствием проводил вас…
– До куда? – ехидно спросила она. – До подъезда? До чайника на кухне? До кровати?
– Последнее, – мрачно сознался Билл.
– Боюсь, что это невозможно, – с вызывающе спокойной весёлостью сообщила книжница.
– Почему?.. – голос Билла прозвучал огорченно.
– У меня другие планы на вечер…
– А завтра? – Билл с неудовольствием отметил про себя, что последняя его интонация получилась умоляющей. Взгляд неудержимо скользил, прочерчивая стройный изгиб талии, выпуклость бедра, округлость обтянутой глянцевым капроном икры.
– Посмотрим… – давая ему, готовому радостно вцепиться в любой клочок надежды, этот самый клочок, произнесла плутовка с гордостью достойной богини, снизошедшей до смертного, – Завтра ещё только будет…
Билл повернулся и пошёл прочь, повторяя про себя её последнюю фразу. «Завтра ещё только будет… Будет… А будет ли?»
Проблеск сознания заставил его испытать отвращение к самому себе. И, как всегда, Билл был откровенен с собой до жестокости: «Посмотри, во что ты превратился… Послушай тот слюнявый бред, который ты несёшь… „Я бы с удовольствием проводил вас“. Вот остолоп! Неужели из тебя так легко сделать раба? Неужели ты забыл, о чём она толковала со своим патроном по телефону! Безвольный ты тюфяк. Овощ. Чёрт знает, что они замышляют. Прекрати немедленно! Не смей думать о ней больше! Не смей…»
Остаток вечера напряжённая воля Билла стойко дежурила у надёжного щита, в который ломились обезумевшие мысли. С приближением ночи они становились всё агрессивнее, всё напористей. Уложив свёрнутую валиком куртку на ящики из-под книг, он прилёг отдохнуть, не прекращая отбиваться от них. Но мысли продолжали атаковать, и такие… От их содержания, вероятно, и сам змей-искуситель краснел бы… Внутренние силы Билла были уже на исходе. Тонкими струйками просачивалась адская отрава в щели воображаемого щита, воздвигнутого им вокруг его сознания. Ящик из-под книг сделался нестерпимо жёстким. Юноша ворочался. По его телу разбегался беспорядочными пятнами жар, он никак не мог найти удобного положения…
Чувствуя, что последние силы оставляют его, он нащупал спасительный кончик свежей идеи… «Похоже, что одной волей не обойтись. Тут нужны более жёсткие меры».
Поднявшись, Билл натянул свою тесную старенькую джинсовую куртку. О, проклятье! Она пахла чужим домом, её домом, так незнакомо, так нежно… Сладковатый вереск и пряный можжевельник… Билл прополоскал рот мерзкой ржавой водой и слегка смочил чёлку. Немного отпустило…
На книжном складе было одно единственное маленькое окно, выходящее во двор ярмарки. Покинуть склад в ночное время другим способом не представлялось возможным.