В. Ходасевич в своем «Некрополе» в 1926 г. в Париже пишет: «Летом 1925 года прочел я книжку Есенина под непривычно простым заглавием: «Стихи. 1920—24». Тут были собраны пьесы новые и не совсем новые, т. е. уже входившие в его сборники. Видимо, автор хотел объединить стихи того, можно сказать, покаянного цикла, который взволновал и растрогал даже тех, кто ранее не любил, а то и просто не замечал есенинской поэзии.
Эта небольшая книжечка мне понравилась. Захотелось о ней написать. Я и начал было, но, вскоре увидел, что в этом сборнике – итог целой жизни, и что невозможно о нем говорить вне связи со всем предыдущим путем Есенина. Тогда я перечел «Собрание стихов и поэм» его – первый и единственный том, изданный Гржебиным. А когда перечел, то понял: сейчас говорить о Есенине невозможно. Книжка, меня (и многих других) взволновавшая, есть свидетельство острого и болезненного перелома, тяжелой и мучительной драмы в творчестве Есенина. Стало для меня несомненно, что настроения, отраженные в этом сборничке, переходные; они нарастали давно, но теперь достигли такой остроты, что вряд ли могут быть устойчивы, длительны; мне показалось, что так ли. иначе ли, – судьба Есенина вскоре должна решиться, и в зависимости от этого решения новые его стихи станут на свое место, приобретут тот или иной смысл. В ту минуту писать о них – значило либо не договаривать, либо предсказывать. Предсказывать я не отважился. Решил ждать, что будет. К несчастью, ждать оказалось недолго: в ночь с 27 на 28 декабря, в Петербурге, в гостинице «Англетер», Сергей Есенин обернул вокруг своей шеи два раза веревку от чемодана, вывезенного из Европы, выбил из-под ног табуретку и повис лицом к синей ночи, смотря на Исааковскую площадь».
Пишется это – еще раз отметим – в 1926 году. Оставим в стороне «острый болезненный перелом», «тяжелую и мучительную драму», необходимость «предсказывать»… Может быть, и в самом деле Ходасевич так думал, кода писал: сильное впечатление из настоящего способно искажать восприятие пошлого. Выделим его мысль, что судьба поэта влияет на тот или иной смысл, который приобретают его стихи. Очень верная мысль, освоенная еще древними трагиками, которые, как никогда, позже, понимали, что автор есть понятие собирательное, как, например, Хор в их поэзии или народ.
Мы еще вернемся к «Некрополю» Владислава Фелициановича, в связи с… Шукшиным, а здесь приведем письмо к Ходасевичу Александра Ширяевца, крестьянского поэта, товарища Есенина по музе и судьбе. Оно взято все из того же «Некрополя».
А. Ширяевец пишет в декабре 1916 года записку Ходасевичу с просьбой высказать свое мнение на сборник его стихов «Запевки» и получает в ответ, что Ходасевич «не понимает, как „писатели из народа“, знающие мужика лучше, чем мы, интеллигенты, изображают этого мужика каким-то сказочным добрым