После деревни Коо в Чулышман впадает самый большой его приток – река Башеаус. Здесь долина, становиться шире. Камнепады здесь обычное дело, поэтому по всей долине разбросаны огромные валуны. Здесь, у подножья горы Кумуртук, расположен мужской монастырь. Все самые лучшие земли долины принадлежат ему. От Башкауса до Балыкчи еще 15 верст. Но здесь река полноводна, порогов становится меньше, а плыть легче. Не доезжая до деревни версты 2—3, встали на ночлег. Решили ранним утром прибыть в Балыкчу, скоренько провести торговлю и к обеду отправиться в обратный путь.
Балыкча странная деревня – несколько аилов, стойбища лошадей, но все в упадке. Грязные женщины, грязные дети. Стриженые и почти без растительности на лице – мужчины, от которых исходит винный дух. Батурчин уверенно идет к главному аилу. Старый тубалар лежит на войлочных коврах. Вокруг него голые, грязные женщины. Всюду следы ночной оргии. Взмахом руки тубалар прогоняет женщин, и указывает Батурчину место, куда можно присесть.
– Золото есть? Немного возьмем.
– Пойди к Алтын-Туу и возьми у него сколько хочешь.
– Кабы знал тропу через Чебдарское ущелье, кишащее змеями, так не заходил к тебе бы.
– Хе-хе… Ты знаешь, на что меняем золото. Сколько вам нужно?
– На один ящик сколько дашь?
– Байгуль, вынеси ему меру!
Явилась женщина, вынесла мешочек золота. На ощупь Батурчин определил – есть небольшие самородки, один-два по крупнее, остальное песок.
– Так не пойдет. Песка не надо. Песком с залетными торгуй. Мы с тобой давно дела ведем, и обмана меж нами не было.
– Смотри, если водка хороша, и золото хорошее дам. Сколько у вас?
– Много, три лодки привезли. Дашь четырех лошадей, остальное золотом. Продавать будешь завтра к вечеру.
– Договор. Остались бы на праздник. Сегодня свадьба в последнем аиле. А перед свадьбой молодуху пользует любой местный мужчина. Таков закон. Я разрешаю вам, как знатным гостям, принять участие в ритуале.
– Спасибо, нам незачем. Сдержи слово, торговлю начни вечером.
– Золото получишь в монастыре.
Старик подозвал Байгуль, что-то прошептал ей, она тут же привела лошадей. Сама вскочила на коня и понеслась к монастырю.
А в это время на берегу тубаларки, одетые в тряпье, обнажающее грудь, осматривали прибывших. Они бесцеремонно заглядывали в лодки, приставали