Под ногами, в необозримой глубине, клубились темные облака. Они принадлежали ночи, впитав ее мрак, сны, тайные страхи и удивительные откровения. День рассеет их, развеяв страхи и сокрыв от неразумных опасные секреты безграничного могущества.
Я подняла руки, повинуясь беззвучному пока зову, и повернула ладони к рассвету.
Пора.
Оно явилось, повторяя каждодневную и предрешенную битву с сумраком, от вылазки первого отчаянного луча-разведчика до сияющей победной волны, сгоняющей остатки ночи все ниже, в самые тайные убежища тьмы.
Я переживала его битву впервые, воспринимая ее, как видья. Я была птицей в небе, увидевшей солнце прежде восхода, камнем на вершине, до которого дотянулся первый луч; каплей росы на этом камне, вспыхнувшей сигнальным маяком; просыпающимся одуванчиком, спешащим в логово с удачной охоты ночным зверем, нахохлившимся в скальном гнезде рыжеглазым филином. И, конечно, человеком, родившимся в этом мире с рассветом. Теперь я не смогу назвать себя чужой здесь.
Солнце осветило меня и вписало в книгу жизни, вычеркнув оттуда имя Мейджи, покинувшей мир. Солнце не обманешь чужим лицом.
А людей – сколько угодно.
Я осталась у кромки скал надолго. Солнце раскалилось добела, высушив росу и нагрев камни. В мир людей меня вернули двое хмурых подростков, вооруженных весьма посредственными, даже на мой дилетантский взгляд, короткими мечами. Мятые рубахи, старые засаленные штаны, вытянутые на коленях. Идут вразвалку, устало приволакивая ноги. Впрочем, заметив меня, они оживились и приосанились. Понятно, на тупиковую тропку послали самых бесполезных, а искали сбежавшую горе-невесту, наверное, с вечера. Повезло дуракам отличиться, ничего не скажешь.
Мой вид почему-то потряс их до глубины души. Красота сразила? Впечатлительные юноши…
Ладно, послушаем их версию.
– Значит, ты и впрямь не видья огня, – обличительно ткнув мечом в мою сторону, начал с некоторым надрывом рослый конопатый заводила. – Сидишь тут без полога. Всю жизнь врала, бесстыжая, наш род как есть опозорила! Ну ничего, теперь за все ответишь по правде.
– Огня? Чудные вы, ей богу… до смешного узкая специализация, – пробормотала я вполголоса. – С чем пожаловали?
Видимо, это было слишком. От моей наглости ребята ошалели, утратили стиль нотации и сообщили немало подробностей – от адреса пребывания местной нечистой силы до своего частного мнения о моих внешности, совести и интеллекте. В конце они присовокупили требование идти с ними, «и без глупостей». Язык я воспринимала как родной, но вот непередаваемую игру слов, как говорили в одном известном фильме, выслушала с огромным