– Отдать Карраяру? – Дольшер негромко хмыкнул. – Киота, милая, сейчас ты – мощное оружие. Конечно, с Варрием у нас мир, но рано или поздно все может измениться. Такими уникумами, как ты, не разбрасываются.
– Если это так, то почему ты пытался на меня напасть? – поинтересовалась я.
– Я пытался лишь напугать тебя, – поправил со слабой улыбкой Дольшер. – Подтолкнуть к бегству. При всем моем уважении к твоему таланту, если бы я собирался тебя убить – ты была бы уже мертва. Тебе необходимо время, чтобы привыкнуть к своему могуществу, научиться им управлять. В департаменте я бы не сумел дать тебе подобную возможность. На меня неминуемо начали бы давить. Одни – чтобы я исполнил некогда самолично подписанное распоряжение и уничтожил тебя. Другие – чтобы использовать нежданный подарок в личных целях. Да еще эти покушения… В любом случае оставлять тебя там было слишком опасно.
– Не понимаю, – искренне призналась я. – К чему тебе вообще со мной возиться?
– Потому что с тобой связано слишком много тайн. – Дольшер хмыкнул. – А я не люблю, когда что-нибудь не понимаю. Это как вызов мне. И чем труднее цель, тем слаще в итоге будет победа.
– Понятно, – пробормотала я и внезапно зевнула. Под одеялом было так хорошо, мирно и тепло лежать. По-моему, я собиралась еще о чем-то спросить Дольшера, но сонные мысли разбегались, не давая ни на чем сосредоточиться. Я зевнула еще раз.
– Спи, Киота, – из какого-то невообразимого далека донесся до меня негромкий ласковый голос Дольшер. – Спи. Все будет хорошо, обещаю тебе.
И я сама не заметила, как легко соскользнула в сладкие объятия забытья.
Мне снилась выжженная безжалостным солнцем пустыня. Голая равнина ослепительно-белого песка под безупречно синим небом. Жара. Ни ветерка, ни облачка. Странное дело, но почему-то я была совершенно уверена, что это не наш мир. Наверное, слишком близким выглядело солнце – огромное, обжигающе-горячее, нависающее прямо над головой. И я точно знала, что оно убьет меня. Убьет очень скоро, если я не найду укрытия. Хоть что-то, дающее тень. Я была обречена. Приговорена умереть здесь, вдали от дома и всего, что мне было когда-то дорого.
Я проснулась от собственного крика. Заметалась на смятых, влажных от пота простынях, еще не совсем понимая, что произошло.
– Киота!
В следующий миг я задохнулась в чьих-то железных объятиях. Кто-то изо всех сил прижимал меня к себе, не давая биться в истерике.
– Киота… – На этот раз уже мягче.
Ласковое прикосновение к волосам. Меня гладили по голове, как, наверное, никто и никогда не делал. Тетушка всегда была чужда подобных «телячьих нежностей», как она сама говорила. А больше родных и близких у меня никогда не было.
Потихоньку напряженная спираль внутри меня расслабилась. Я осознала, что нахожусь в доме Дайры. Через открытое окно вливается свежий ночной воздух, напоенный ароматом крупных садовых цветов и прошедшей грозы. До рассвета еще