– Мелани, – шепчу я.
– Мелани, – повторяет он. – Если б ты только знала, как я рад тебя видеть.
Я пристально смотрю на него, не выпуская из рук мешок. Он медленно протягивает руку.
И я за нее берусь.
И только когда мои пальцы с готовностью обхватывают его запястье, я понимаю, что верю ему.
Он помогает мне встать, но не убирает руку.
– И что теперь? – настороженно спрашиваю я.
– Ну, задерживаться тут нельзя. Зайдешь со мной в дом? Я забыл свой мешок. С холодильником ты меня опередила.
Я качаю головой.
Кажется, он вдруг понимает, что я на грани, вот-вот сломаюсь.
– Тогда подожди меня, ладно? – почти умоляет он. – Я мигом. Только наберу нам еды.
– Нам?
– Неужели ты думаешь, что я тебя отпущу?
Я не хочу, чтобы он меня отпускал.
– Я… – Неужели я не доверюсь другому человеческому существу? Мы семья, часть вымирающего братства. – Я спешу. Мне далеко идти и… Джейми уже заждался.
– Так ты не одна? – понимает он. На его лице отражается замешательство.
– С братом. Ему всего десять, и он очень боится, когда я ухожу. Мне полночи до него добираться. Наверное, думает, что меня поймали. Он очень голоден. – Словно в подтверждение мой желудок громко ворчит.
Улыбка Джареда возвращается, теперь она еще лучистее.
– Подвезти?
– Подвезти? – эхом повторяю я.
– Давай договоримся. Ты подождешь, пока я наберу еды, а я отвезу тебя, куда скажешь, на моем джипе. На машине быстрее, чем своим ходом, даже такой бегунье, как ты.
– У тебя есть машина?
– Еще бы. А ты думала, я пешком сюда пришел?
Я думаю о шести долгих часах пути и хмурюсь.
– Глазом не успеешь моргнуть, как вернешься к брату, – обещает он. – Только никуда не уходи, ладно?
Я киваю.
– И, пожалуйста, поешь. Я не хочу, чтобы твое урчание нас выдало. – Он улыбается, и в уголках глаз собирается сеточка морщинок. Мое сердце ухает куда-то вниз, и я понимаю, что если понадобится, я буду ждать его всю ночь до утра.
Он все еще держит мою руку, но наконец медленно, не сводя с меня глаз, ее отпускает. Отступает на несколько шагов и останавливается.
– Только больше так не бей, пожалуйста, – умоляет он, касаясь моего подбородка, и снова меня целует.
На этот раз я чувствую поцелуй. Его губы мягче рук и горячие – жарче, чем раскаленный воздух вечерней пустыни. Засосало под ложечкой – трудно дышать. Руки непроизвольно тянутся к нему. Я прикасаюсь к теплой коже щеки, к жесткой щетине на шее. Пальцы проводят по вспухшей складочке на коже… рубец… чуть ниже линии волос.
Я захожусь криком.
Я проснулась вся в поту. В полусне пальцы ощупывали тонкую полоску шрама на шее у позвоночника, оставшуюся после внедрения: едва заметное бледно-розовое пятнышко. Снадобья Целителя делали свое дело.
Грубый шрам Джареда