– Не бойся, – Александра постаралась, чтобы ее улыбка выглядела ободряющей. Судя по застывшему лицу подруги, вышло это у нее не слишком хорошо. – Дай мне руку, – решившись, она протянула в ее сторону свою, – пойдем вместе.
Юлия послушно вложила холодные, мелко дрожащие пальцы в ее ладонь.
– Не бойся, – снова сказала Александра, осторожно их сжимая. – Все будет хорошо.
– Все будет хорошо, – как заклинание одними губами повторила Юлия.
Свой собственный первый Путь Александра помнила плохо. Была она тогда шестилетним ребенком, и все происходящее казалось ей до поры до времени, скорее, увлекательной игрой с ценным призом в конце, нежели серьезным испытанием. Страшно не было совсем – даже когда внезапно сделалось очень больно. Боль вызвала не оторопь, а собранность и настрой на борьбу – так ее, дочь славного графа де Тэрако, все предки которого со времен Антона Первого и Альфреда Завоевателя были рыцарями, воспитывали. Впрочем, нарты вообще рождены космосом для Пути, и редкие бедолаги-неудачники из этого народа-рыцаря лишь подтверждают общее правило.
Население Драконьего Угла, к которому относилась Республика Константина, было смешанным, но, насколько могла судить Александра, в основном в жилах его жителей текла кровь питтов и асатов. И если первых Путь обычно принимал почти на равных со своими любимцами-нартами, то вторых нередко отвергал.
До сегодняшнего дня Александре лишь однажды довелось быть свидетелем выхода на Путь другого человека. Речь, разумеется, об Эдуарде – юном фермере с Кар, по стечению обстоятельств получившим во владение «седло» и вовлеченном в политические интриги ее мачехи, графини де Тэрако. Впрочем, что уж тут валить на мачеху, если это именно она, Александра, подбила тогда Эдуарда бежать из системы Кар, а значит, вступить на Путь.
Александра шла с ним, заняв место в капсуле оруженосца, и рисковала не меньше несчастного новичка: одолей Путь Эдуарда, она не смогла бы принять на себя управление «седлом» и навсегда сгинула бы во тьме безымянной транзитной звездной системы. Помочь рыцарю, однако, она ничем не могла – сквозь двойную броню переборок руку было не просунуть, да и не принято у нартов вести рыцаря по Пути за ручку.
Но дорого бы она отдала за то, чтобы забыть слышанное по внутренней связи, когда Путь испытывал Эдуарда.
Эдуард не был нартом. Асат – «даже не питт», как выразилась циничная графиня, выслушав доклад Александры. Но все же он справился. Путь покорился ему. Возможно, лишь затем, чтобы однажды привести в Драконий Угол, где уже не космос – простые люди убили в юном рыцаре вкус к жизни, превратив в безвольную куклу. У космоса и хаоса – специфическое чувство юмора.
Лекарь – здесь их называют медикусами – говорил, что со временем Эдуард оправится. Возможно. Помочь ему Александра была не в силах – и все же чувствовала себя виноватой, что – пусть и против воли – оставила его одного в этот роковой час. Ну как одного – с ним прокуратор Тит, которому она щедро заплатила, и его дочь Октавия. Октавия… Вот ее-то там, пожалуй, лучше бы и не было вовсе!