Устроившись поудобней, Малаши думал и выжидал.
Еще две минуты назад ее письмо ничем не отличалось от тысяч других, что еженедельно через него проходили. И да, он его подписал. Но неужели она всерьез думает, что он целенаправленно обошелся бы так с ее благотворительным центром из пустой злобы? Правда, у нее есть свои причины считать его бессердечным ублюдком, но ему все равно не нравилось, что она так низко его ставит.
– Ты права. Я подписал письмо, но, как я уже говорил, я подписываю их сотнями. Но не ждешь же ты, что я буду их все читать или уж тем более собственноручно писать. За исключением личных.
– Вроде тех, что пишут женам? – уточнила она ядовито.
Удар попал точно в цель.
– Что ж, наверное, я сам на это напросился.
– Да.
Если бы он ничего не знал о письме, она бы еще могла поверить, что он повел бы себя иначе, но разве он мог не заметить ее имя? Или забыть название центра?
Малаши громко вздохнул:
– Я понимаю, как это все для тебя выглядит, но на самом деле все очень просто. Мы предоставляем финансовую поддержку начинающим благотворительным организациям на определенный срок. В твоем случае – на пять лет. Рассчитываем, что к установленной дате эти организации уже окрепнут, встанут на ноги и будут самодостаточны. Поэтому прекращаем финансирование. Подписав письмо, я лишь выполнил необходимую формальность.
Формальность!
Прямо-таки идеальное примечание для брака, который с самого начала был всего лишь удачным стратегическим ходом. Во всяком случае, для Малаши.
– Ну так как, все в порядке? Или ты хочешь еще что-нибудь обсудить?
Что? О чем он? Что они еще могут обсуждать? Или это пустая вежливость?
Да какая там вежливость? Она же ясно слышит насмешливый вызов…
Чертов Малаши. Вот только если он хочет обсуждать их отношения, пускай начинает первым. Этот разговор был неизбежным злом, но вести светские беседы она точно не собирается. И уж тем более не хочет обсуждать их брак.
Или хочет?
Ярость начала потихоньку утихать, и Адди вдруг кое-что поняла.
Она же могла просто не обращать на письмо внимания.
Или оставить адвокатам разбираться с «Кинг индастриз».
Или переговорить с кем-нибудь кроме Малаши.
Но она позвонила именно ему. Потому что где-то глубоко-глубоко в душе, несмотря на всю боль и обиду, все равно хотела с ним поговорить. Глупо с ее стороны. Ну эту слабость она себе как-нибудь простит. К тому же разве есть разочарованные влюбленные, которые перестают хвататься за мечту о своей любви?
Но это все равно не значит, что она готова обсуждать свой неудавшийся брак с растоптавшим ей сердце человеком.
Она глубоко вдохнула.
Прошлое осталось в прошлом, а сейчас у нее есть более насущные дела, чем скорбеть о попранном доверии.
– Ничего не в порядке! Пусть ты и не сам решил оборвать мне финансирование, это не меняет того, что оно прекратилось. – Так,