Бент, покуривая трубку, в задумчивости покачал головой.
– Не знаю, Джо, не знаю… Слишком это далеко зашло. – Он взглянул мне в глаза. – Что касается меня, я озлоблен не меньше брюле или миннеконджу, и заноза в моем сердце сидит глубоко и цепко… Тебе легко говорить, тебя никто еще смертельно не обижал, ты не видел страданий и крови.
Вспомнив резню на Сэнд-Крик, я промолчал. Сказать тут было нечего.
Какое-то время мы еще оставались у костра, беседуя и попивая горячий кофе, а затем все разом устроились на ночлег, подложив под головы седла. Мои спутники укрылись одеялами, а я накинул на себя пиджак от костюма, в котором был на балу у Карстерсов. Впервые за много дней я мог спать совершенно спокойно: ночная стража военных отрядов никогда не теряла бдительности.
Поутру я был разбужен тем, что кто-то не сильно, но настойчиво толкал меня в бок. Открыв глаза, я увидел перед собой сидящего на корточках молодого индейца со свертком в руках.
– Чего тебе, воин? – спросил я спросонья.
– Васичу, Вахин Ханска – сичангу, кола, – ударив себя в грудь, произнес индеец.
– Очень убедительно, – кивнул я ему, не поняв ни единого слова.
Добродушное лицо краснокожего улыбнулось мне в ответ.
– Васичу… – снова начал он.
– Постой, приятель, – перебил я его. – Ни черта не понятно, о чем ты тут твердишь… Эй, Чарли, помоги разобраться с воином.
Бент проснулся, протер глаза и, зевая, спросил у индейца, что ему нужно. Тот повторил те же самые слова и ткнул пальцем в мой пиджак. Чарли с усмешкой перевел:
– Вахин Ханска, а это значит Длинная Стрела, брюле и твой друг.
– Очень приятно, знаешь, – сказал я. – А «васичу», что означает «васичу»?
– Бледнолицый, на языке лакота.
– Ага, – уразумел я. – И что же хочет от васичу Вахин Ханска?
– Ему, вроде бы, приглянулся твой пиджак.
– И я бы не сказал, что мне он противен.
Индеец опять заговорил, сопровождая слова красноречивыми жестами. Сначала он указал на мой пиджак и сделал движение, словно одевает его. Потом провел пальцем по заштопанным местам на моей одежде и, скорчив недовольную гримасу, односложно буркнул:
– Шича!
– Что? – я поднял глаза на Бента.
– Брюле не нравится твоя охотничья одежда.
– Мне тоже. И что он предлагает?
Состоялся быстрый диалог на лакота между индейцем и метисом.
– Не думай плохо о Вахин Ханске, Джо, – сказал мне Бент, положив руку на плечо индейца. – Он не попрошайка, и предлагает честный обмен.
Бент взял у индейца сверток и развернул его. Перед моим взором предстали замшевые штаны и куртка, красиво отделанные геометрической тетонской