Подойдя к стеклянным дверям я вижу, что по лестнице ко мне спешно спускается какой-то мужчина в костюме и очках. Он отворил дверь. И я вижу знакомые черты и озорной взгляд.
– София, как я рад Вас видеть– с трудом сдерживая радость произносит Сомов. Воспитанность и множество камер наблюдения не позволяют ему проявить эмоции.
–Лев Геннадьевич…– прошептала я и разревелась.
Ошарашенный моим внезапным поведением мужчина несколько секунд стоял в бездействии, а потом тут же начал шарить по карманам в поисках платка.
– Ну что вы, милая, не плачьте. –он подает мне платок, а я вытираю зареванные глаза, продолжая хлюпать носом. – Вас кто-то обидел? Что случилось? Женщина на охране Вам нагрубила?
– О нет, что Вы? – тут же оправляюсь я. –Эта дама ни при чем. Мне столько надо Вам рассказать. – снова заливаюсь слезами я и утыкаюсь в платок.
Сомов держится в стороне, стараясь не касаться меня. Я его понимаю. Это опасно, если за ним наблюдают. Ведь он на работе, а я совершенно незнакомая женщина, которая еще и почему-то плачет.
– Не нужно слез, София. Пойдёмте ко мне в кабинет, я напою Вас чаем с ахиллеа миллефолиум.
Он произносит это так заботливо, что я снова вспоминаю о наших уроках физики, на которых всегда было интересно, и никто из учеников не прогуливал его занятия. Вытираю слезы и покорно иду за ним вглубь здания.
– Что за ахиллеа миллефолиум?
– Это тысячелистник обыкновенный, обладает легким успокаивающим эффектом, но при этом не является антидепрессантом. – мы поднимаемся по кафельной лестнице на третий этаж, я слушаю его как зачарованная. – Антидепрессанты даже растительные не бывают безобидными: Деприм, Мапротилин, люди к ним привыкают. А ведь ничто не лечит лучше, чем дружеское общение за горячим чаем.
Сомов вдруг посмотрел на меня, в его взгляде я увидела немое обращение: «ты правильно приехала именно ко мне».
Только сейчас я заметила, что он почти не постарел, ни единого седого волоса, пару небольших морщинок вокруг глаз, живые карие глаза, все в той же спортивной форме. Как будто годы для него шли медленнее, чем для остальных.
А я немного запустила себя за последние пару месяцев. После развода перестала бегать по утрам, не подкрашивала русые корни, так что черные волосы перестали выглядеть естественно, совсем немного макияжа. Я даже подкрасила губы сливовым цветом, чтобы родители не вздумали сочувствовать моему бедственному положению.
Поднявшись на наш этаж, мы проходим в самый дальний кабинет на этаже. Коридоры здесь просторные, а вот кабинеты вдвое меньше бывших классных комнат.
И все равно в этом есть свое очарование.
Да и у Сомова определенно вкус к хорошим дорогим вещам, о чем тут говорить.
Шкафы из черных пород деревьев, а стол конечно из бальзамо, с вырезанным южно-американскими плотниками узором. Тут полно книг и не только об астрономии, физике и атомных явлениях, я