Олень грациозно поднял голову и, мелко подрагивая кротким пушистым хвостом, прядал ушами, прислушиваясь к звукам, идущим из глубины леса. Олень совсем не боялся и продолжал спокойно жевать мох, который в изобилии рос в подлеске.
На всю жизнь Тим запомнил этот «олений» взгляд, в нем не было испуга, или изумления, в нем была спокойная грация красоты, и чистота, и готовность к прыжку и полету.
Хрустнул рядом сучок.
«Тим, ты где?» – раздался поблизости голос мамы, и олень, насторожившись, гордо, с достоинством, шагнул в росистый туман.
Продолжая петь, девочка неожиданно обернулась, на мгновение их взгляды встретились, – она резко оборвала пение, фыркнула, и убежала с балкона, хлопнув дверью.
Он заметил у ворот Веру, которая сделала ему знак рукой, чтобы он спустился.
– Выйди, дело есть! – позвала она.
«Ну, чего ей опять?» – удивился Тим.
Они учились вместе с первого класса еще на микрорайоне, а потом в один год перевелись в новую школу, и Верка всегда была рядом, где они только вместе не лазили.
Конопушки весело прыгали у нее на лице, и выгоревшие волосы летом оттеняли загар, но больше ничего примечательного в ней не было, она была такая, как все девчонки, пожалуй, только не дулась так, как другие, и все время пропадала с мальчишками, а куклы – это было не для нее.
Тим привык к ней, и всегда относился к ней, как к чему-то обычному, постоянному, тому, что всегда рядом.
«Вера? А, Вера…» – небрежно отзывался он, когда кто-нибудь из приятелей спрашивал о ней.
Правда, за последний год кое-что изменилось, непонятно почему, но иногда он испытывал странное томление в ее присутствии, и это его волновало и будоражило, и требовало какого-то выхода, но какого, он еще и сам не знал.
– Отец приехал, – произнесла Вера с придыханием, когда он спустился. – Подарок тебе привез.
– Какой подарок?
– Идем, сейчас сам увидишь.
Когда они ехали в лифте, Тим вдруг отчего-то смутился, но девочка смотрела на него ясно открыто, ее глаза сияли, и смущение прошло.
Лифт поднимался очень медленно, и они не проронили ни слова, каждый думая о своем.
– А, привет, переплетчик! – протянул ему руку отец Веры и приветливо улыбнулся.
Такое прозвище он ему дал за то, что мальчик однажды собрал у них журналы «Вокруг света» и переплел в мастерской за свои деньги, и теперь «подшивка» стояла в гостиной на видном месте, за стеклом старинной горки из красного дерева.
В гостиной, под антресолями, в нишах стенки были расставлены статуэтки, лежали всякие безделушки из цветного стекла и слоновой кости, скребки, наконечники копий, но все это, на взгляд Тима, не представляло особой ценности, за исключением, конечно, монет.
Но то, что отец Веры показал на этот раз, стоило потраченного времени: маска была редчайшая, сделана из эбенового дерева, с особой раскраской. Это была ритуальная маска Мага