Останется при мне. Уоллес Стегнер

На этот раз он накрывает ее кисть ладонью и не убирает руку. Наклонившись к ней, он едва не рычит, страстный, неудовлетворенный:

      – Чарити!..

      Другой рукой она проводит по длинной мокрой траве и обдает его холодными каплями.

      – Умерь свой пыл.

      – Чертова ведьма. Скажи-ка мне одну вещь.

      – Какую?

      – Если ты хотела, чтобы я за тобой сюда последовал, почему меня не пригласила?

      – Я не была уверена, что это согласуется с мамиными планами.

      – Ты могла ей позвонить и узнать.

      – Не могла. У нас тут нет телефона.

      – Написать могла.

      – Почта – это не один день.

      – И поэтому ты уехала, не сказав мне ни слова.

      Она смеется.

      – Ты же меня нашел.

      Он тянет ее за руку, наклоняет к себе.

      – Чарити!..

      Но она смотрит на свои часы – они показались из-под рукава, когда он потянул, – выдергивает руку и вскакивает на ноги.

      – Боже мой, до ужина двадцать пять минут. Нам ни за что нельзя опоздать в первый же твой день. Это будет губительно.

      – Для чего губительно?

      Но она уже бежит. Он хватает дождевик и несется следом, как большая желтая летучая мышь, вниз по мокрому склону между полуразрушенными каменными оградами и старыми кленами. Они бегут всю дорогу до дома. За минуту до того, как служанка Дороти вносит супницу, за тридцать секунд до того, как Джордж Барнуэлл Эллис склоняет голову, чтобы произнести молитву, они, пыхтя, подходят к столу и втискиваются на два свободных стула. Чарити, чтобы облагородить свой вид к вечерней трапезе, набросила на плечи свитер, у Сида в мокрых волосах заметны борозды от расчески.

      Тетя Эмили окидывает их острым, пытливым взором. Девятнадцатилетняя Камфорт – та же Чарити, но в более мягком, девическом, миловидном и не столь эффектном варианте – уже молитвенно опустила голову, но скашивает глаза на Сида, севшего слева от нее, а потом бросает взгляд на Чарити, занявшую место напротив. Джордж Барнуэлл, видя, что все уселись, не тратит времени на знакомство с гостем. Он складывает ладони и с благодушным видом опускает глаза в тарелку.