– Чего он так кричит, – спросил я соседа по комнате Юрку Галустова по кличке Галстук, ветерана редакции и старшего в нашем отсеке. – Пьяный что ли?
– Не обращай внимания и держись от него подальше, лажануть может – ахнуть не успеешь. Все, что он тебе дает, – проверь сто раз, залетишь ни за что ни про что. Многие из-за него горели синим пламенем. Дай-ка снимочки, покажи… Э, да где-то я их видел, выходили уже может? И, кажется, не один раз. Впрочем, у него все на одно лицо, и штангенциркуль на месте…
– Как выходили? Так что же он, враг себе? А если обнаружат, что одни и те же фотки второй раз в газету, что с ним сделают?
– Так сдавать-то тебе, ты же свою подпись на «собаке» (так называли титульный лист фирменного бланка), где «цитати і факти перевірив» – там же твоя подпись будет, не его…
– Но снимки ведь его, при чем здесь я?
– Не забывай, он «старик», у него в конторе все схвачено, оправдается, вывернется, не впервой, а ты только пришел, на тебя все и свалят, не отмоешься. А он – откупится, бутылку технического спирту из лаборатории кому надо выставит. Так что, прежде чем сдавать, все проверь хорошенько, до буковки, до запятой, каждую фамилию…
А что проверять-то? Я фотографию перевернул, на обороте рукой Петьки написано: «Лутший член лутшей бригады…» Пока разгадывал этот рекбус, меня зав. отделом вызвал, дал опус одного внештатника. «Это в номер, – предупредил, – до часу дня постарайся успеть». А тут еще общий сбор главный назначил в двенадцать двадцать, по номеру на отчетно-выборную партконференцию, всем «наряды» раздавал сорок минут. В общем, письмо-то я успел с машинки снять, а текстовку, чувствую, нет времени. Петька Чека заходит и с порога: «Ах ты, мать твою ети! Молодой, начинаешь не с того, все куришь на коридорах, а дело стоит! Ты снимки сначала давай, а потом сигареты. Дыми, хоть из задницы!» И покурить-то я вышел всего один раз, все некогда, темп сумасшедший после заводской многотиражки, где сам себе хозяин. Кажется, что там, как на курорте была жизнь.
– Ты чего на парня взъелся, Чека? Ему заведующий задание дал в номер, нельзя же с одним ртом на все обедни поспеть, не нагружай человека, – Галстук, спасибо ему, вступился.
– Пошли вы на хрен, мудозвоны! – Петька орал так, что слышали не только на нашем первом этаже, но и на улице. – Я у вас не мальчик на побегушках! Сказал ответсек – к часу, – значит должно быть готово! Это мой заработок, а вы развели здесь курилку! Вот сейчас пойду и доложу, что не выполнил! Пеняй потом на себя!
– Да