– Кофе или чай, Дмитрий Владимирович?
– Пожалуй, кофе.
– Берите чашку.
– Я смотрю, у вас новый чайник?
– Нет-нет, что вы! Это Люба помыла.
– Соцработник?
– Да.
– Хорошо.
– Хочу ее попросить, чтобы она не два, а три раза на неделе заходила. Дел много накопилось. А у меня руки, сами знаете, какие. Ничего не могу делать.
И так часа два. О Любе, руках, соседях… Потом по третьему кругу о бомбежках. До того досидел в одной позе, что ноги затекли.
– Ирина Петровна, слушал бы вас и слушал, но время. Жена сейчас придет с работы. Нужно еще успеть ужин приготовить.
– А сколько сейчас?
– Начало седьмого.
– Ох, действительно поздновато. Заговорила я вас совсем.
– Ничего.
Даже вставать больно. Пока старушка возится у раковины – делаю круговые движения, разгоняю кровь. Кажется, все. Можно идти.
– Когда теперь зайдете?
– А как ответ из Москвы получите. Позвоните, а там посмотрим. Хорошо?
– Хорошо.
– До свиданья, Ирина Петровна.
– До встречи.
Может, еще к кому-нибудь заехать? Как говорится, аппетит приходит во время игры! Да нет. Пожалуй, на сегодня достаточно. Поеду домой. Опять буду корчить из себя униженного и оскорбленного. Может быть, жена из своих за унитаз заплатит, а я на аренду отложу.
18 февраля 2013 года
Дядя
Мой дядя самых честных правил…
Помню, пришел ко мне на прием мужичок лет пятидесяти. Не мужик, а именно – мужичок. Ростичком невелик. В потертых джинсах, пуховичке, на голове спортивная шапка «петушком», как у Юрия Семина[9], за спиной – рюкзачишко. Пре-жде чем зайти, он минут пять копошился за дверью и только потом постучал. Постучал и постучал. Ничего особенного. Правда, показалось, что удары пришлись не в одну точку, а были выложены в форме трапеции. Такое впечатление, что мужичок, перед тем как войти, только ему одному известным способом перекрестил дверь. Или я до того заскучал, что во всем ищу мотивационные знаки…
– Да, – громко сказал я, отложив свежий номер «Российской газеты».
Дверь приоткрылась. Точнее, мужичок сначала резко потянул дверь на себя. Затем, поняв, что ошибся с направлением, с силой толкнул ее в другую сторону. Идиот! С моей дверью лучше так не шутить. «Старушка» набрала в грудь воздуха, петли сжались, и на этом все. Дверь замерла, чуть приоткрыв свой беззубый рот.
– Извините, но у вас что-то с дверью, – растерянно сказал мужичок и начал судорожно дергать за ручку.
– А вы нежнее с ней. Вот так. Да-да. Вот видите. Все получилось.
– Да