Голос звучит из вертолета, и это мгновенно оказывает воздействие на людей. Все в испуге застывают на месте и приковывают взгляд к вертолету.
– Приношу извинения за причиненные неудобства, – продолжает Алекс тоном пилота ВВС. – Нормальное обслуживание скоро будет восстановлено. Боже, храни королеву…
Я просто ушам своим не верю: он поет национальный гимн.
– Встать! – вдруг рявкает Алекс в микрофон, и двое людей, сидевших у стола, приподнимаются, затем снова садятся со смущенным видом.
– Благодарю вас, – заключает Алекс. – Большое вам спасибо.
Он ловко выводит вертолет из комнаты и опускает так, чтобы не было видно. Все сотрудники сгрудились у окна, чтобы посмотреть, куда он делся, и указывают в разные стороны. Алекс тянет меня за низкую бетонную стену. Через несколько минут вертолет с выключенными огнями тихо опускается у нас за спиной. Никто из людей в комнате не имеет ни малейшего представления о том, куда он исчез. Минуты через две-три они возвращаются к столу. Я встречаюсь с Алексом взглядом и качаю головой:
– Не могу поверить, что вы это сделали.
– Это скрасило их день, – замечает он. – Теперь им будет что рассказать на званом обеде. – Он берет в руки вертолет и рассматривает. – Итак, что мы об этом думаем?
– Он наводит страх, – отвечаю я.
– Согласен. – Алекс кивает. – Наводит страх. – Он берется за следующую коробку и перерезает веревку. – Вы только посмотрите! Специальные сапоги с пружинами для прыжков!
– О боже! – Я смотрю на них, открыв рот. – Это безопасно?
– А здесь у нас… – Он открывает еще одну коробку. – Теннисные ракетки с неоновой подсветкой. Это занятно.
– Это будет лучший проект, – говорю я с энтузиазмом.
– Может быть, – хмурится он. – Мы раньше уже сотрудничали с «Сидни Смит» и не очень-то ладили. Так что нам нужно хорошенько подумать, прежде чем связываться со всем этим. – Он с рассеянным видом щелкает пальцами, потом выходит из задумчивости. – Но это действительно превосходные вещи, не правда ли? – Глаза Алекса загораются, когда он, вынув ракетку, нажимает на кнопку и смотрит на желтое неоновое мерцание. – Похоже, я в них влюбился.
– Значит, сердце не согласно с головой. – Я невольно улыбаюсь его восторженности.
– Вот именно. Эти чертовы головы и сердца – они вечно живут в разладе, правда?
Он принимается расхаживать по крыше, размахивая ракеткой. Я украдкой смотрю на часы. Черт! Я здесь уже почти двадцать пять минут и так замерзла, что даже руки онемели.
– Вообще-то, мне нужно идти, – смущенно говорю я. – У меня полно работы…
– Конечно. Простите, что задержал. Я побуду здесь еще несколько минут, проверю остальные коробки. – Он снова одаряет меня ослепительной белозубой улыбкой. – Извините, я просто