Север был все же отвратнее юга.
Перед тем как статую Птаха вынести из наоса для подобающего омовения, ему показали статуэтку Маат, богини мудрости, дочери Ра.
Специальный служитель, древний прокопченный солнцем старик, умастил тело статуи с благоговейными нашептываниями и поклонами, а потом обрызгал благовониями. После этого Птах был возвращен на свое место в золоченое жилище и перед ним положили пищу: латук, сушеную смокву, пирожки с мясом.
Все, и служители, и верховный жрец, должны стоять в молчании, пока бог питается. После этого участники церемонии очищаются священной нильской водой, опять приносят курительницу с терпентином, съеденную Птахом еду уносят, дабы предать огню. Торжественно затворяются золоченые створки, медленно, с глухим пением молитв, задвигаются засовы. Птахотеп старательно оттискивает печать на комке влажной глины и, пятясь, как раб, удаляется.
Он уже решил, как будет себя вести в ситуации, которую создал бесцеремонный фиванец.
3
Гист резко сел на своем ложе и огляделся, ища, что его разбудило. Масляный светильник у входной двери давал мало света, но достаточно, чтобы рассмотреть – они в спальном покое вдвоем. Начальник гарнизона и изваяние Сета. В лазуритовом глазу бога играл огненный отсвет, и это было так же привычно, как пестрое шерстяное полотнище на стене у ложа, свидетельствующее, что обитатель покоя не ничтожный египтянин, но воин непобедимого степного племени шаззу. Рядом с ложем стояли богато украшенный кувшин для умывания, два низких табурета на ножках в виде львиных лап и тростниковая циновка с ярким, заметным даже в полутьме рисунком. Все вещи несомненно египетской работы, подарок князя Бакенсети предшественнику Гиста. Шаззу племя воинов, а не сибаритов, но для гарнизонной жизни все же приходилось брать отдельные предметы из развратного египетского обихода. Таким образом, покой начальника гарнизона Хут-ка Птаха являл собой произвольную смесь суровой армейской простоты и дешевой провинциальной роскоши. И тошнотворную смесь, на взгляд молодого столичного офицера. Гист считался не только одним из лучших офицеров в армии Авариса, но и одним из первейших щеголей этого поразительного города. Во многих отношениях вкус его считался непререкаемым в столице фараона Апопа. Сюда, в гарнизон Хут-ка Птаха, он был отправлен в ссылку за прегрешение, которого за собою не знал, отчего ему было здесь особенно тоскливо. Слуги, певцы, повара, массажисты, гардероб,