Больше капитан ничего рассмотреть не успел. Палец на спусковом крючке сам собой дёрнулся, автомат коротко рявкнул, и существо отшвырнуло в сторону.
Валентин не ожидал неуязвимости странной твари, но ясное подтверждение того, что подобные монстры смертны, сразу придало уверенности.
– Коля! – снова крикнул Остапенко.
Вновь отозвалось лишь эхо.
«Чёрт, сколько здесь этих «гиеномышей»? – с тревогой подумал капитан. – Старшина мужик немаленький, его должны были тащить три-четыре таких твари, как минимум».
Словно отвечая на его вопрос, в отдалении синкопой прозвучало несколько душераздирающих воплей – направление в большом пустом пространстве пещеры определить было сложно.
– Ну, суки! – зло пробормотал Валентин, перевёл автомат на огонь очередями и пошел, доверяясь, разве что, своему природному чутью.
Луч фонаря по-прежнему терялся во влажной, холодной мгле, не доставая ни до стен, ни до потолка. Плеск воды стал более отчётливым, и вперёди что-то заблестело. Подойдя ближе, Остапенко понял, что оказался у подземного озера – у его ног чернела, отбрасывая блики, поверхность воды, по которой бежала заметная рябь. Он несколько мгновений всматривался в переливающиеся блики, а потом повернул вправо и пошёл вдоль кромки водного пространства.
Ещё шагов через двадцать Остапенко натолкнулся на некое сооружение, лежавшее у самой воды. Напоминало оно плот, составленный из коротких бревен, скрепленных между собой пучками растительных волокон, и имевший метра три в длину и чуть меньше в ширину. Бревна оказались сухими – очевидно, этим плавсредством не пользовались давно. Правда, находка ничего не говорила о главном – где может быть Николай, поэтому Валентин пошел дальше, нервно водя автоматом из стороны в сторону.
Как его окружили, капитан так и не понял. Внезапно сзади раздался шорох, он резко обернулся, и увидел рядом двух тварей, изготовившихся для нападения. Не долго думая, Остапенко выстрелил. Одного из монстров отбросило, а второй угрожающе зарычал, обнажив длинные клыки, и ринулся на него.
Но быстро разделаться с ним Остапенко не успел. На спину ему, пронзительно вереща, прыгнула из темноты ещё одна гиеномышь. Она вцепилась в вещмешок и, рыча, принялась грызть материю, задевая когтями по шее.
Валентин поблагодарил Бога за то, что на нем бронежилет и резко нагнулся. Гиеномышь, сорвавшись, перекувыркнулась через его голову и налетела на вторую тварь, как раз бросившуюся в это время в атаку – сцепившись, они кубарем покатились по земле. Не долго думая, Остапенко дал очередь, накрыв обоих монстров.
– Мать вашу! – прорычал он, развернувшись влево и, как оказалось, вовремя.
Ещё одна тварь, выскочившая, откуда ни возьмись, вцепилась когтями в ногу, ощерив пасть, однако укусить себя Валентин не дал. Он