Но в сравнении с катастрофой под Варшавой это была мелкая военная неудача. Армия Тухачевского к этому времени полностью израсходовала все свои силы, иссякли боеприпасы и продовольствие, тылы отстали. Фронт растянулся и плохо управлялся.
Поляки напротив, сжали как пружину свои отступающие части. Антанта им еще вооружений и техники подбросила. Провели дополнительную мобилизацию. Контрудар поляков был настолько силен, что фронт Тухачевского буквально развалился. Опрокинутые войска спасались бегством, две армии отошли в Пруссию Их там интернировали.
Тухачевский, вместо того, чтобы вернуться из польского похода победителем, бежал из-под Варшавы в результате полного разгрома. Десятки тысяч красноармейцев попали к полякам в плен. Но эта катастрофа не имела ни для него, ни для Троцкого никаких последствий. Потому, что наступление одобрил Ульянов. Ульянов впоследствии смог признать свою ошибку, а Троцкий пытался свалить вину на меня, мол, я не захотел перебросить войска Егорова с Юго-Западного фронта на помощь Тухачевскому. Но все равно, его авторитет в армии был сильно подмочен. Такие поражения не проходят бесследно, ведь поляки отхватили огромную часть исторической русской территории. До Минска.
Я с самого начала выступал против похода на Варшаву. Был принципиальным противником завоевания исконных польских территорий. Весь российский опыт в отношениях с поляками говорил против этого. Национальное сопротивление поляков такому наступлению было обеспечено. Меня бесили планы сопляка Тухачевского «на плечах» отступающего противника ворваться в польскую столицу». За свои 27 лет Тухачевский успел отсидеть в чине подпоручика в немецком плену почти половину Первой мировой и никогда не стал бы «красным полководцем», если бы не попался на глаза Троцкому, который почему-то решил, что перед ним военный гений. Этот «гений» вопреки простейшим правилам военной науки начал генеральное сражение, не имея проверенной информации о дислокации противника, с измотанной в боях армией и с отставшими тылами. Хуже того, он не поверил добытым разведкой документальным данным о том, что поляки планируют удар под Вепшем, зато дал по радиостанциям приказ армиям Корка и Соллогуба о наступлении на Варшаву. Радиограмма была перехвачена поляками. Результат был предопределен: Пилсудский нанес его войскам сокрушительный удар там, где он не ждал.
За такую безответственность и бездарность следует предавать военно-революционному трибуналу. Тем более, что плененных поляками красноармейцев ждала трагическая судьба. Несколько десятков тысяч умерло в польских концлагерях от голода, и эпидемий и издевательств.
В последствие я не стал напоминать Ульянову, что накануне наступления написал статью-предупреждение в «Правде» о том, чем грозит такая операция. Но собравшиеся вокруг Ульянова вожди не воспринимали меня в серьез, и статья прошла не замеченной. Уже после катастрофы я написал