3. В-третьих. Чтобы любой человек, безразлично мужчина, женщина, девушка или парень, оставшийся без работы, был обязательно принят на ближайшую государственную фабрику и обеспечен той работой, к которой он по надлежащему испытанию окажется наиболее пригодным, получая определенную плату, установленную на целый год. Если человек оказывается неспособным к труду по незнанию, то он должен быть обучен какому-нибудь ремеслу; если по болезни, то ему должна быть предоставлена медицинская помощь; если же он просто отказывается от работы, то его следует строго принудить к самым мучительным и унизительным ее формам, преимущественно в рудниках и т. п. местах, где труд сопряжен с наибольшей опасностью (хотя эта опасность должна быть доведена до минимума путем тщательного регулирования и дисциплины). Причем за вычетом расходов по содержанию вся плата должна быть в распоряжении работника, как только он придет к более здравым понятиям относительно законов труда.
4. Наконец, все престарелые и неимущие должны пользоваться убежищем и известными удобствами, что было бы скорее почетно, чем позорно при господстве системы, которая не ставила бы клейма преступности на несчастье и неудачу, так как (я повторяю здесь высказанное мною в «Политической экономии искусства», к которой читатель и может обратиться за дальнейшими подробностями): «Земледелец служит стране своим плугом точно так же, как люди средних классов своими саблями, перьями, ланцетами. Если его услуга и плата в здоровом состоянии меньше, то и награда, когда здоровье надломлено, может быть меньше, но не должна быть менее почетной; и столь же естественно справедливо для земледельца получать пенсию от прихода, для которого он честно работал, как и человеку высших классов получать пенсию от страны, которой он честно служил». К этому положению я, в завершение, прибавлю только, что по отношению к дисциплине и плате за жизнь и смерть, заключительные слова Тита Ливия о Валерии Публиколе «de publico est datus» не должны считаться бесчестной эпитафией.
Вот то, во что я верю, и что я, насколько мне позволяют силы, буду стараться выяснить и исследовать с различных сторон, рассматривая также и побочные вопросы. Здесь я только вскользь касаюсь их, чтобы успокоить читателя относительно значения их крайних выводов, прося его иметь в виду, что в науке, имеющей дело с такими тонкими элементами, как элементы человеческой природы, можно отвечать только за полную справедливость принципов, а не за непосредственный успех планов. И если спорно все, что в последних может быть достигнуто даже в ближайшем будущем, то тем более никто не может заранее сказать, что явится конечным их результатом.
Данмарк Хилль, 10 мая 1862 г.
Очерк I. Основы чести
Много обольщений в различные времена