Впрочем, здесь уже вовсю кипела жизнь. Та самая жизнь, которую она любовно создавала последние годы. Салон работал с шести утра, и многие постоянные клиентки приходили сюда по два-три раза в неделю именно к этому времени, чтобы встретить рабочий день во всеоружии. Прайс-лист у обычных парикмахеров был, конечно, скромнее, чем у хозяйки, но тоже весьма и весьма солидным. Впрочем, здесь действительно работали лучшие мастера города. Лелька не ленилась отыскивать их по разным салонам и парикмахерским и не стеснялась перекупать бесстыже высокими зарплатами, оплачиваемыми курсами повышения квалификации, в том числе и в Париже, гарантиями под ипотечными кредитами и прочими благами цивилизации.
Работать в салоне «Молодильные яблоки» было так же престижно, как и являться его клиентом. Поднятую, вернее задранную, планку Лелька ронять не собиралась, придумывая все новые виды услуг для капризных модниц, а потому процветала. В свое нищее полуголодное детство, которое прошло в деревянном бараке, Лелька оглядывалась с холодной ненавистью. И была готова работать до седьмого пота, чтобы отстоять все то, что имела сейчас. Четырехкомнатную квартиру в двух уровнях, кроваво-красный «Ниссан Джук» и невесомую курточку из стриженой норки для себя, айфоны и айпеды последней модели для Максимки и другие обязательные атрибуты богатой, уверенной в себе стервы, добившейся всего собственным трудом и талантом, а главное – не зависящей от мужчин.
Мужчин Лелька презирала.
– Как спина, баба Валя? Может, все-таки пойдете на больничный? – спросила она уборщицу, разматывая длинный ярко-красный, под стать машине, шарф.
– Не, Пална, не пойду. – Бабка даже руками замахала, отметая столь дикое предположение. – Мне шваброй пол помыть не в тягость, а воду Петя меняет. – Из служебного туалета в конце коридора действительно показался рыхлый лохматый подросток в продырявленных по последней моде джинсах и толстовке с надписью «Я люблю Нью-Йорк». Толстовку Лелька привезла в прошлом году из этого самого Нью-Йорка специально для Пети.
Во внуке баба Валя души не чаяла, а Лелька была привязана к полной одышливой уборщице, которую отказывалась увольнять, несмотря на некоторое несоответствие ее внешнего облика статусу заведения.
– Любовь Павловна, нам давно нужно клининговую фирму нанять, – твердила главбух Зоя. – Девочки шустрые в два раза быстрее все вымоют, чем бабка наша. Это ж позор салону, честное слово! Каменный век.
– Баба Валя будет здесь работать столько, сколько пожелает, – упорно отвечала Лелька. Так было нужно и правильно. Ведь старуха была первой работницей, устроившейся в ее только что открытый салон десять лет назад. И Лелька искренне считала ее чем-то вроде талисмана.
– Привет, Петя. Бабушке помогаешь или школу прогуливаешь? – дружелюбно поинтересовалась